– Все отлично. Заскочим ко мне, чтобы я оставила машину в гараже?
– Окей.
Я чувствую себя рассеянной и слабой. Волнение и тревога не покидают мыслей. Куда делся Адам? После случившегося о нем ничего не слышно, а ведь обычно по коридорам разгуливают байки о его безумных поступках. В первый учебный день я только и слышала истории о его «подвигах», а теперь люди шепчутся то об аварии, то о его смерти.
Мы подъезжаем к дому; я ставлю машину в гараж и бегу к Тому, так как на улице накрапывает дождь. Уже в салоне я невольно морщусь, разглядывая, как все больше капель разбивается о лобовое стекло.
– Не любишь дождь? – улыбается Том, выжимая педаль газа.
– Терпеть не могу. Волосы липнут к лицу, одежда сыреет, обувь промокает. Как такое можно любить?
– Впервые вижу тебя такой злой.
Я кидаю на него свирепый взгляд.
– И не смотри на меня так, будто я в этом виноват.
– Раньше за плохие вести отрезали голову, – умничаю я, намекая на его метеопрогноз.
В глазах парня проскальзывает растерянность, а я, не в силах сдержаться, усмехаюсь. Его чуткость меня забавляет.
– Как думаешь, кто мог напасть на Джулию? – пытаюсь перевести тему и настроиться на предстоящее, первое в своей жизни, интервью.
– А ты как думаешь? Кинг уже почти неделю не появляется на парах.
Я замечаю, как Том стискивает зубы, и понимаю, насколько ему неприятен Адам. Лицо парня до сих пор в ссадинах.
Том паркует машину и принимается выискивать что-то на заднем сидении. Я чувствую себя немного неловко, когда он задевает меня плечом, перекатываясь с водительского сидения назад.
– Вот же он! – торжествует парень и возвращается за руль.
В руках у него небольшой красный зонт в белый горошек. Том немного смущается из-за несдержанного мною смешка.
– Что? Ты же ненавидишь дождь.
– Просто забавный зонт.
– Мама оставила его на днях. Сам не люблю зонты. Я не из сахара сделан, в отличие от Вас, Эмилия Грин.
Я пытаюсь всем видом показать злость, но Том больше не ведется на мои никудышные актерские способности.
– Очень смешно. – Я закатываю глаза, принимаю зонт и выхожу из машины.
Белое здание психиатрической больницы в двадцати метрах от нас, но я все равно успеваю промочить кеды.
В приемной регистратуре нас встречает медсестра с каменным лицом, но при виде Тома она фальшиво улыбается. От такого явного лицемерия мне становится тошно, и я позволяю другу самому уладить вопрос с посещением.
– Двести восьмая палата, Джулия Кларк, – признается девушка, поправляя непослушную прядь волос, и смотрит Тому точно в глаза. – Могу проводить.
– Не надо, – отмахивается парень и берет меня за руку. – Пойдем, я знаю, где это.
Мы выходим к широкой лестнице, и только когда начинаем подниматься, Том отпускает мою руку. Из коридора слышны крики, где-то сверху