Истории для детей от Чарльза Диккенса в пересказе его внучки. Чарльз Диккенс

вот он, мама! – закричала Белинда, и все ребятишки подхватили: – Вот он!

      А мистер Крэтчит переступил порог дома, из-под его потрепанного сюртука свисал чуть ли не на три фута шерстяной шарф – на улице был дикий мороз, а у бедолаги-клерка не было теплого пальто. На плече отца сидел Малютка Тим, держа в руке свой костыль.

      – Как Тим себя вел? – спросила миссис Крэтчит.

      – Это не ребенок, а чистое золото. Чистое золото, – ответил отец. – Сдается мне, жена, что мальчик, сидя подолгу дома, стал мудрее. Когда мы возвращались домой, он сказал мне: хорошо, что прихожане, увидев в церкви на Рождество хромого, вспомнят, кто заставил хромых ходить.

      – Господь дал ему доброе сердце! – сказала матушка, и голос у нее дрогнул, и у отца тоже дрогнул, когда он произнес:

      – Малютка Тим становится, наконец, сильным, и сердце у него доброе.

      Обед был готов. Миссис Крэтчит с гордостью поставила на стол гуся. Белинда принесла яблочную подливку, а Питер – картофельное пюре; другие дети расставили стулья; стул Тима, как обычно, был подле отцовского. Тим пребывал в таком приподнятом настроении, что стал стучать ножом по столу и кричать: «Ура!». После гуся подали пудинг, от него шел пар, как во время стирки, потому что его взяли с пылу с жару из котла, а сверху прикрыли мокрой салфеткой; он вплыл в столовую, охваченный пламенем от горящего рома и украшенный рождественской веткой остролиста, воткнутой в самую середину. Его мгновенно съели до последнего кусочка; потом на столе появились яблоки и апельсины, а на огонь в камине высыпали полный совок каштанов. Все сели кружком возле камина, миссис Крэтчит разлила им из кувшина сладкий напиток и сказала: