Звуковая форма есть выражение, которое язык создает для мышления. Но ее можно представлять себе и в виде здания, в которое встраивается язык. Понятие творчества в полном и действительном смысле применимо только к первоначальному изобретению языка, т. е. к состоянию, которого мы не знаем, а предполагаем в качестве обязательной гипотезы. В средних периодах развития языка возможно лишь приспособление существующей звуковой формы к внутренним потребностям языка.
Все преимущества благозвучных и богатых звуковых форм, даже и в сочетании с упорядоченностью их произношения, еще не способны создать достойные духа языки, если только лучистая ясность направленных на язык идей не наполнит их своим светом и теплотой. Именно эта совершенно внутренняя и чисто интеллектуальная сторона звуковых форм, собственно, и составляет язык; она есть не что иное, как употребление, которое делает из звуковой формы языковое творчество; именно посредством нее язык оказывается способным придать выражение всему, к чему в процессе образования идей стремятся лучшие умы каждого поколения. Это ее свойство зависит от согласия и совместного действия, которые наблюдаются как в законах функционирования этой стороны, так и между законами созерцания, мышления и чувства. Духовная способность, однако, имеет свое бытие лишь в своей деятельности, которая представляет собой следующие друг за другом вспышки силы, взятые в своей совокупности и направленные по определенному пути.
Эти законы, следовательно, не что иное, как пути, по которым идет духовная деятельность в языковом творчестве, или, употребляя другое сравнение, формы, в которых эта последняя выражает звуки. Не существует ни одной силы духа, которая не принимала бы в этом участия; нет ничего внутри человека настолько глубокого, настолько тонкого и всеобъемлющего, что не переходило бы в язык и не было бы через его посредство познаваемым. Интеллектуальные преимущества языков поэтому покоятся исключительно на упорядоченной, твердой и ясной духовной организации народов в эпохи их образования или преобразования, они представляют их картину или даже непосредственный отпечаток.
Может показаться, что все языки в интеллектуальном отношении одинаковы. Бесконечное многообразие звуковых форм представляется понятным, так как в чувственном и телесном отношениях индивидуальность обусловливается таким количеством разнородных причин, что невозможно даже перечислить все богатство их разнообразия. Но что касается интеллектуальной стороны языка, то она в силу того, что покоится только на независимой духовной деятельности, а кроме того, имеет своим основанием равенство целей и средств у всех людей, должна была бы быть одинаковой. И действительно, эта сторона языка обладает большой однородностью. Но и в ней обнаруживаются значительные различия, обусловленные множеством причин. С одной стороны, эти различия обусловливаются