Калгари, вздрогнув, подался назад. Его разыгравшемуся воображению предстала, казалось, сама Трагедия. Это юное лицо… оно лишь усиливало впечатление трагизма. Он подумал, что трагическое всегда должно принимать обличье молодости, бессильной перед неотвратимостью Грядущего, – олицетворения безжалостной Судьбы.
Собравшись с мыслями, он про себя отметил: «Лицо, похоже, ирландское». Глубокие, голубые, обрамленные темными тенями глаза, зачесанные назад черные волосы, красивое, тронутое печалью лицо.
Девушка окинула его внимательным неприветливым взглядом:
– Да? Что вам надо?
– Мистер Эрджайл у себя?
– Да. Но он никого не принимает. Я хотела сказать, не принимает посторонних. Он ведь не знает вас, да?
– Нет. Не знает, но…
Девушка уже начала прикрывать дверь.
– Вам следует написать…
– Простите, у меня к нему важное дело. Вы мисс Эрджайл?
– Да. Я Хестер Эрджайл, – утвердительно проворчала она. – Но отец никого не принимает, если с ним не договориться заранее. Вам лучше написать.
– Я приехал издалека…
Хестер продолжала стоять как вкопанная.
– Все так говорят. Думаю, когда-нибудь этому настанет конец. – В ее голосе чувствовалось пренебрежение. – Полагаю, вы репортер?
– Нет, ничего подобного.
Она подозрительно оглядела его:
– Хм, чего же в таком случае вам надо?
Позади нее, в глубине вестибюля, Калгари заметил другое лицо. Плоское, некрасивое, напомнившее ему оладушку, то было лицо пожилой женщины. Вьющиеся, тронутые сединой волосы, казалось, были приклеены к затылку, а голова на длинной шее, словно у дракона, раскачивалась в воздухе.
– Дело касается вашего брата, мисс Эрджайл.
Хестер надсадно задышала.
– Майкла? – спросила она с опаской.
– Нет, Джека.
– Я так и знала! – взорвалась Хестер. – Знала, что дело касается Джако! Вы когда-нибудь оставите нас в покое? Ведь все закончилось. Чего вы надоедаете?
– Не следует говорить, что все закончилось.
– Но дело, безусловно, закончилось! Джако уже нет в живых, что вы над ним издеваетесь? Все в прошлом. Если вы не журналист, значит, вы врач, или психолог, или что-нибудь вроде этого. Уходите, пожалуйста. Не надо тревожить отца, он занят.
Хестер решительно взялась за ручку двери. Калгари наконец сделал то, что ему надлежало сделать с самого начала и о чем он впопыхах совершенно забыл. Он вытащил из кармана и протянул ей письмо.
– У меня письмо от мистера Маршалла.
Она была явно поражена. Пальцы нерешительно дотронулись до конверта.
– От мистера Маршалла… из Лондона? – неуверенно произнесла она.
Маячившая в глубине коридора женщина вышла вперед и подозрительно уставилась на Калгари, вызвав в его памяти нечто, смутно напоминавшее монастырь. Конечно, это же типичная монахиня! С обрамляющими