– Неважно. Пример с вазой может быть и неудачный, но вы меня прекрасно поняли. Поэтому вы уж ее сразу перестаньте у себя дома привечать.
– Да что они, с бабой Таней сговорились что ли! – подумал я тогда. Теперь я вдруг понял, как они обе оказались правы! А я оказался полным дураком! Или сволочью!
Чужим детям ошибок не прощают и скидки на их недостатки не делают, как хорошо изначально к ним бы ни относились. Люся этот урок усвоила быстро и в гости ко мне уже больше не приходила, даже после объяснения и примирения.
Началась вторая четверть. Сразу неудачно. Великолепная система оценивания под варварским административным напором рухнула в первую же неделю, хотя дети оценили нововведение по достоинству.
– Прикольно! – оценил Леха Урванцев. Остальные, для виду подумав, согласились. По взаимному удовольствию я начал ставить девятки, восьмерки, семерки, шестерки. В тетради. В дневники. И в ЖУРНАЛ!!!
Большего надругательства над святым для каждого педагога документом история еще не знала. В среду кощунство было обнаружено МЧС. В четверг над восьмерками и семерками рыдали классные руководители. Грех мой был так велик, что меня даже не ругали. Слов не было таких, чтобы выразить всю бездонную глубину моего святотатства.
Все педагоги были вооружены половинками безопасной бритвы когда-то существовавшей фирмы «Нева» и посажены в учительской для экзекуции над моим оценкотворчеством. Педагоги, как хирурги, выскребывали мои веселые оценки из своих журналов. Абортация плода моих каникулярных педагогических размышлений сопровождалась шутками и дружным ржанием.
Начал Глобус. Пыхтя от усердия, он еле справлялся со своим инструментом, кажущимся очень маленьким в его огромных лапах. В очередной раз уронив скальпель на пол, он недружелюбно взглянул на меня и произнес: – Воистину сказано, голова, не занятая работой, – мастерская диавола. Не давать Петровичу зимних каникул, пусть хоть уголь в кочегарке грузит.
– Ну что вы, Валерий Андреевич, Алексей Петрович на этом не должен остановиться! – душевно предположила Мензурка. – Следующий раз он что-нибудь более интересное введет, например аббревиатуру. Я даже могу предположить некоторые из них: доснопр – достоин нобелевской премии или дебнувиз – дебил, нуждающийся в изоляции.
– Точно! – подхватила УШУ, – представляете, какой простор для творчества, можно ввести очхорзад и задползад.
– И что это будет означать? – преувеличенно заинтересованно спрашивает кто-то.
Очхорзад – очень хорошо решает задачи, а задползад – напротив, означает, что с задачами полная задница.
Когда все отсмеялись, вступила ГАИ: – Петрович, наверное, в университете круглым девяточником был?
– А почему не десяточником? – услужливо спросил кто-то.
– Потому что по заполнению журнала у нашего молодого новатора, скорее всего, было «хуже некуда» или даже «кукареку».
Так