– Джейми, я так рад, что ты пришла! Я думал, что сойду с ума. Джулия… – Он закрыл глаза. – О господи, Джулия…
– Ты убил ее.
Его глаза словно распахнулись. В них читались ошеломление и боль. «О да, – подумала она, – ты великий актер, Сэм Тэннер».
– Ты не можешь верить этому, Джейми, ты лучше всех на свете знаешь, как мы любили друг друга. Я бы никогда не причинил ей зла. Никогда.
– Последний год ты только и делал, что причинял ей зло. Своей ревностью, своими обвинениями и наркотиками.
– Я пойду лечиться. Я знаю, что виноват. Если бы я послушался ее, если бы только послушался, в тот вечер я был бы там и она бы осталась жива.
– Ты был там в тот вечер, и поэтому она умерла.
– Нет. Нет. – Сэм прижал руку к стеклу, словно мог преодолеть преграду и дотянуться до нее. – Я нашел ее. Джейми, ты должна выслушать меня. Я…
– Нет, не должна. – Она чувствовала, как внутри разливалось спокойствие. – Нет, Сэм, не должна. Это ты должен выслушать меня. Я молюсь каждый день, каждый час, каждую минуту, чтобы ты заплатил за содеянное. Какую бы меру тебе ни определили, этого будет мало. Слишком мало. Сэм, я бы хотела, чтобы ты сидел за решеткой до конца жизни. Только так я смогу справиться с этим.
– Меня выпустят. – У него горело в горле от страха и тошноты. – У копов нет доказательств, им нужна только газетная шумиха. А когда я выйду, то заберу Ливи и начну все сначала.
– Ливи для тебя так же мертва, как и Джулия. Ты никогда ее не увидишь.
– Ты не можешь отнять у меня дочь! – В его глазах сверкнула ненависть. – Я заберу ее и все, что принадлежит мне! Ты всегда завидовала Джулии. Всегда чувствовала себя второй. Ты хотела иметь то же, что она, но тебе это не удастся!
Она молчала, не мешая ему изливать желчь. Его голос отдавался в ушах Джейми уродливым эхом. Она не сводила глаз с его лица и не вздрогнула ни от агрессивного тона Сэма, ни от оскорблений, которыми он ее осыпал.
А когда он выдохся, умолк и сжал кулаки, Джейми спокойно сказала:
– Теперь это твоя жизнь, Сэм. Оглянись вокруг. Стены и решетки. Если тебя когда-нибудь выпустят, ты выйдешь из тюрьмы стариком. Старым, разбитым и сломленным. И в лучшем случае будешь сниматься в рекламных роликах, которые показывают по телевидению поздно ночью. Никто не вспомнит твоего имени. И даже не будет знать, кто ты такой.
Потом она улыбнулась – впервые за все это время, – и в этой улыбке была мстительная злоба.
– В том числе и твоя дочь.
Она положила трубку, не обращая внимания на то, что Сэм колотил в стекло, и безучастно следя за тем, как к нему подошел охранник. Сэм кричал. Она видела, как шевелились его губы, а щеки заливал темный румянец, пока охранник выталкивал его в дверь.
Когда дверь закрылась и лязгнул замок, Джейми шумно выдохнула. И почувствовала, что к ней начинает возвращаться покой.
Едва она вошла, как в холл торопливо спустился Дэвид. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
– Дорогая, где ты