Асов стал медленно и глубоко дышать, но сомкнутые губы предательски дрожали. Затем он заставил себя ни о чем не думать, сосредоточившись взглядом на мерно и монотонно гудящей коробке из нержавеющей стали – вентиляторе в оконном проеме. Саша стал делать глубокие вдохи, как после напряженного бега. Одновременно он закрыл глаза и в конце глубокого вдоха закатывал глазные яблоки кверху. Такое движение глаз чуть раздражало участок мозга, который затормаживал нервную систему, успокаивая ее. Прием, который Асов заучил и апробировал ранее, подействовал и теперь.
Боясь, что глаза красные, а ресницы еще не высохли от слез, но не желая больше оставаться в этом помещении, он вышел в зал, намереваясь идти на улицу. Проходя мимо агента и сидящей перед ней за столом старушки, он услышал отрывок разговора:
– Да нет, не надо. Пусть все будет по-простому. Зачем ей это? – говорила старушка. – Мы с ней были просто соседи, – добавила она, как бы оправдываясь. При этом она укладывала в обычные целлофановые пакеты беспорядочно разбросанные по столу медали тускло-желтого цвета и маленькие книжечки документов в красных обложках.
«Значит, умерла фронтовичка, – решил Асов. – Настолько одинокая, что организовать похороны взялась соседка. При этом она не желает слишком обременять себя». Мгновенно перед мысленным взором Асова промелькнуло несколько вариантов, как одинокий ветеран мог оказаться в подобном положении. Старушка и агент быстро взглянули на Сашу, агент задержала свой взгляд на нем, но выражение ее лица не изменилось. На выходе Асов встретил маму, которая вернулась с улицы:
– Пойду покурю, – сказал он ей.
Морозный воздух подбодрил Асова. Он старался никогда не курить на улице, потому что при курении ослабевал иммунитет и можно было легко подхватить болезнь горла или легких, но в данный момент ему было все равно. Через несколько минут он уже смог подготовиться к новой встрече с давящей атмосферой похоронного бюро.
Из бюро вышла старушка, и Асов вернулся к агенту, которая продолжала что-то высчитывала на маленьком листочке бумаги. Мама сидела на одном из стульев, рядом со столом. Увидев Асова, агент оторвалась от своего занятия и спросила:
– Венки какие будете брать?
– Не знаю, – ответил Саша.
– Пойдемте посмотрим. Надписи на лентах какие делать? – снова спросила она. – Вот, смотрите, – указала она на большой венок треугольной формы, в середине которого искусственные цветы были раскрашены так, что образовывали российский триколор: – «От сына» или «Любим и скорбим»?
– Давайте так, от сына, – ответил Саша.
– А