Он прыгнул первым. Небесные Братья, до чего ж он быстрый при такой тяжести и тяжелый при такой скорости! Было бы безумием блокировать его удары. Большее, что я мог, – это слегка отводить их направление, заставляя его ножи скользить по своим. Кометы хвостатые! Так я выдохнусь скорее, чем успею что-то сделать!
Я промахнулся совсем чуть-чуть. Целил в шею, но Ящер увернулся. Не будь на нем кольчуги, что-нибудь я ему да пропорол бы. С порезанными жилами под ключицей тоже долго не живут. Но лезвие соскользнуло по железной чешуе, не причинив противнику вреда.
Его выпада я не заметил – скорее почувствовал. И уклонялся тоже по чистому наитию. Но все равно не успел. Что-то холодком пронеслось по правой руке. Похоже, царапнул. Чепуха. Но даже эта мелкая победа заставила губы Ящера растянуться в кровожадной ухмылке.
Так мы с ним и кружили, уклоняясь от ударов, способных стать смертельными. Но если мои промахи не грозили ему ничем, кроме синяков, то меня он вполне мог достать, хоть и не так серьезно. Я уже плохо отслеживал, что творится вокруг. Убью Ящера – его бойцы разбегутся сами. Успел лишь заметить мельком взлохмаченные рыжие космы Подсолнуха. Пришли, значит. Хорошо.
Внезапно раздавшийся свист перекрыл шум потасовки. Я вертел головой по сторонам, пытаясь понять, в чем дело. Ящер не преминул этим воспользоваться, но я блокировал удар… Точнее, думал, что блокировал. Мой нож вывернулся из тяжелых, непокорных пальцев и упал на землю. Клинок Ящера, почти не изменив направления, глубоко полоснул меня по правому бедру. Я с удивлением посмотрел на правую руку. Там, где по моим ощущениям был мелкий порез, зияла огромная, до кости, рана. Слышал я о таком: в пылу боя можно не заметить, как вообще без руки останешься. Теперь вот убедился. На собственной шкуре.
Улыбка Ящера сделалась еще шире. Так вот чему ты, гад, так мерзенько ухмылялся… С хладнокровной, какой-то отстраненной уверенностью я осознал, что кончать его надо немедленно. И так же четко понял как. Да, прямо сейчас. Пальцев на немеющей руке я уже не чувствовал, будем надеяться, она хотя бы не подвернется в решающий момент… Будто бы освобождая от нагрузки раненую ногу, я шагнул влево. Ящер качнулся вслед за мной, перенося вес вправо, и в тот же момент я рыбкой нырнул вдоль его тела параллельно земле, перекидывая оставшийся нож на обратный хват. Правая рука послужила опорой для дальнейшего движения, во время которого левая распрямилась в стремительном броске, пронзая ножом кожаную ластовицу в подмышке кольчуги.
Кровь хлынула горячим потоком. Не темная, как та, что заливала мою руку, а живая, алая. Понимая незавидность собственного положения, Ящер пытался как мог пережать рану. Ему было уже не до поединка, но улице чуждо великодушное благородство. Шатаясь, я поднялся с земли, разматывая цепь. Он понимал, что это конец. Но встретить его достойно было выше его сил.
Однажды