– Конечно. Он стоял в тени под лестницей и выжидал. Когда Бондырь подошел к лифту, выстрелил в него, спустился через люк в подвал и спокойно вышел из другого подъезда. Потому что, как ты помнишь, водитель банкира еще не отъехал, увидел забытый Бондырем «дипломат» с документами, пошел вернуть и обнаружил труп.
– Да. И он сказал, что из подъезда никто не выходил, – добавил Квасов, следя за мыслью капитана Ивлева.
– Вот именно. Значит, мое предположение верное. Он выстрелил и ушел через подвал. В образовавшейся суматохе на него скорее всего никто и внимания не обратил. Он даже, может быть, стоял тут в толпе, когда подъехали милиция и «Скорая».
На это Квасов ничего не возразил. Такой расклад его устраивал.
Наверное, этот служебный разговор мог продолжаться до бесконечности, но они подъехали к дому Ивлева.
– Ну, до завтра. Я пошел, – сказал Ивлев, вылезая. – Ох и влетит мне от жены! Обещал вернуться в девять.
Квасов посочувствовал. Уже когда Ивлев вылез, он не удержался, сказал:
– Леш, у тебя замечательная жена.
Ивлев остановился.
– Я знаю, – ответил капитан, почему-то испытывая огромное желание побыстрее вернуться к Наташе.
– Только не обижайся на меня. Она мне очень нравится.
– А я ее люблю, – сказал Ивлев и быстро пошел к подъезду, чувствуя себя под взглядом Квасова как под прицелом. «Небось думал, я его на чашку кофе приглашу. Нет уж! Хватит на мою Наташку пялиться», – не без обиды думал Ивлев. Опять будоражила ревность.
Наташу он увидел стоявшей у окна. Она не вышла его встретить, стояла и грустными глазами смотрела на опустевшую улицу и на редких прохожих. Смотрела безо всякого интереса, как на что-то само собой попавшееся на глаза.
«Опять я виноват». Ивлев попробовал подыскать какое-нибудь подходящее объяснение и не нашел. Он подошел, обнял Наташу и поцеловал в щеку.
Наташа никак не ответила на поцелуй. Она словно не замечала Ивлева. Стояла и смотрела в окно.
– Наташка, не сердись, пожалуйста, – попросил Ивлев. – Извини меня. Так получилось. – Он пытался подлизаться к ней и готов был на все, лишь бы она не обижалась.
Она молчала. Лицо ее было задумчивым и еще более красивым.
И ему вдруг стало страшно от ее красоты. «Разве возможно, чтобы в человеке было такое сочетание: прекрасный, мягкий характер, доброта, ум и красота?» – мысленно спрашивал он себя.
– Ты знаешь, о чем я сейчас подумала? – неожиданно спросила она, заставив его отвлечься от своих мыслей.
Ивлев неопределенно пожал плечами, не выпуская ее из своих объятий.
– Нет, – ответил он, пытаясь проникнуть в ее мысли, но даром телепатии природа его не наделила. И он не мог ни угадать, ни понять ее состояние. Оставалось самое простое. – Ты сердишься на меня за то… – договорить он не смог.
Наташа чуть улыбнулась и покачала головой.
Она все так же стояла к мужу спиной, смотрела в окно на залитую огнями вечернюю