– У шкатулки двойное дно?
– Нет. Но ваш Гуру говорит вам, что вы найдете обещанное, если закроете глаза и сквозь сомкнутые веки будете продолжать смотреть в пустую шкатулку. Едва вы закрываете глаза в попытке вызвать видение, как вновь слышите голос: «Деньги уже у вас, – говорит Гуру, – отдайте мне половину». Не думаете ли вы, что Гуру вас обманул?
– Нет, ведь я же до сих пор ему верил.
– Тогда отдайте мне вторую половину, а первую найдете в кармане.
– Точнее, это вопрос веры.
– Как уточнить этот вопрос, чтобы получить ответ?
– Получить обещанное?
– Вы уже получили.
– Отдать полученное?
– Вы уже отдали.
– …………….
– Молчите. Молчите. Надо ждать следующего вопроса.
1976
***
Смех мой, агнче, ангеле ветреный,
подари мне венец нетления,
Бог невидимый – смех серебряный,
светлый Бог океана темного.
Бес, над трупом моим хохочущий,
враг, пятой меня попирающий,
смех – любовник мой вечно плачущий,
узник в камере мира тварного.
Смех, страдающий в танце дервишей,
я – Иуда твой, друг тринадцатый.
Приготовь мне петлю пеньковую,
Бог мой – смех, меня отрицающий.
март 1973
***
Чуть солей, чуть кровей – придушить и размять,
трижды плюнуть на Запад, в мурло Велиарово…
Ах, скажи мне, моя Голубиная Мать,
кто варил это страшное нежное варево?
Кто варил – тому здесь уже больше не быть:
он варить-то сварил, а расхлебывать – ворону.
Почему же так страшно мне переходить
на ту милую, дальнюю, праздную сторону?
Мне и Кесарь не друг, мне и слов самосад —
сорных роз – опостылел, как вымысел Родины.
Я и знать не хочу, как Центрального Пса
будет время топить в его красной блевотине.
В Лете, где растворяется времени нить,
смерть вторая к душе клубом пены подкатится.
Потому так и страшно себя растворить
и увидеть червленые буквы Акафиста.
Что не слышало Ухо – не скажет Язык —
так от Века Иного до Времени Оного.
Для того, чтобы выучить эти Азы,
надо верить каленым щипцам игемоновым.
Знать, и там ордена, как и здесь – так чего ж
ты, Психушка моя, притворяешься дурою?
Обточи свое тело о жертвенный нож
и прикрой, Потаскуха, себя амбразурою.
А потом поднимись и ступай, не скорбя
ни о чем, говоря: так и надо, и надо нам.
Андрогиново племя приветит тебя
недомыслимым словом, забвеньем и ладаном.
май-июнь 1977
СТЕАРИНОВАЯ ЭЛЕГИЯ
Животные подразделяются на:
а) принадлежащих Императору,
б) бальзамированных,
в) прирученных,
г) молочных поросят,
д) сирен,
е) сказочных,
ж) бродячих собак,
з) включенных в настоящую классификацию,
и) неисчислимых,
к) буйствующих, как в безумии,
л) нарисованных очень тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти,
м) и прочих,
н) только что разбивших кувшин,
о) издалека кажущихся мухами.
Свет сплоховал, и я зажег свечу
(такое грех выдумывать нарочно:
все наши вечера не стоят свеч),
зажег свечу, а в комнате соседней
сестра Франциска[2], смертная волна,
прильнув к постели, ласково шуршала,
лизала руки матери моей
(врач сделал ей укол; она уснула),
лизала руки, значит, и шептала.
Я слышал – это были имена – какой-то вздор!
Я слышал: Гоголь, Пушкин,
Бах (ну, к чему бы это?), Демосфен
и некая непрошеная Фекла,
Хемингуэй, Маршак, Аврора (крейсер?),
царь