Хотя Алия и могла вырастить самые красивые цветы, не их она в действительности желала выращивать. Особенно после того, как обнаружила у отца пристрастие к рикифьору. И потому я дала сестре шанс попробовать, незаметно забирая для нее семена. Но, как я подозревала, из них так ничего и не выросло. Я лишь надеюсь, что Алия оставила напоминание, где спрятала и хранила их.
Уже через пару откинутых в сторону горстей песка я чувствую их жар, словно приглушенное пламя солнечных лучей на поверхности. Теплых, но далеких. Внезапно мои пальцы узнают верное направление. Так и должно быть – они имеют дело с магией рикифьора каждый день. Каждое утро перед завтраком я ухаживаю за садом и срываю цветы для ежедневного ритуала отца – стаканчик нектара перед тем, как начать свой день. Это единственная причина, по которой мне удалось подняться на поверхность нынешним утром – я приготовила рикифьор перед отплытием.
Меня накрывает волна облегчения. Тепло семян становится сильнее, а пальцы так и горят, предвкушая прикосновение к ним. Они здесь.
Сердце моей сестры слишком долго за все цепляется – любовь, мечты, надежда и разные вещи. Множество вещей. Ее сундуки полны разных вещичек, найденных, купленных и по какой-то причине любимых.
Мои ногти цепляются за холст. Я тяну его. Высыпается песок и пачкает основание статуи. Конечно же, на подножии написано нелепое имя целиком и предыдущий титул: кронпринц Асгер Николас Бриниульф Ольденбург V. И вот в моей руке больше, чем требуется. Я распускаю веревочки мешочка и заглядываю внутрь. Еще один вздох облегчения сотрясает тело. Она сохранила почти пятьдесят спящих семян рикифьора.
Слава Урде.
Хотя Алия всегда играла идеальных дамочек в замковых лунных пьесах, может, в этот раз дамочке король не понадобится.
– Ты только что спасла саму себя, Алия, – шепчу я семенам.
– Так Алии все же нужна помощь.
Я чуть не роняю мешочек и разворачиваюсь на звук голоса. Я была уверена, что нахожусь здесь одна. Однако перед глазами ома Рагн – Королева-мать Рагнхильдр – моя бабушка. Женщина, научившая меня всему, что я знаю, под звуки моряцких песенок о русалках и их мести.
На ее лице мелькает хитрая улыбка. В последние дни голубые глаза бабушки столь прозрачные, что кажутся почти такими же белыми, как и ее волосы. Но они никогда ничего не упускают из виду. Ни когда речь заходит о ее сыне или обо мне, ни о чем-то другом.
– Поверь мне, дорогая Руна, если твой отец смог почувствовать бегство Алии из вод, даже не проверив ее постель, я тоже об этом знаю. Когда магия покидает воды, те из нас, что пробыли здесь достаточно долго, чувствуют это. – Она говорит так, словно видела события над поверхностью моими глазами – Алия, юноша, ее безнадежная ситуация, – а потом глаза старухи перемещаются на сумку. – Вот так ты собираешься ее вернуть?
Ей не нужно открывать мешочек, чтобы узнать его содержимое.