За завтраком Афинодор Далматович рассказывал смешные анекдоты, а в конце объявил вечернюю культурную программу:
– Дамы и господа! Как мне удалось выяснить, на нашем пароходе едут в Казань на гастроли известный во многих европейских городах, знаменитый иллюзионист Гарольдо Гарольдини со своей прекрасной ассистенткой мадемуазель Карменцитой. За триста рублей они согласились выступить перед нами после ужина со своими лучшими номерами. Кто желает присутствовать на представлении?
Кроме желчной дамы в старомодном турнюре и грузинского князя, не вышедшего на завтрак, присутствовать пожелали все. Таковых оказалось пятнадцать человек.
– Замечательно! Тогда прошу сдать по двадцать рубликов с каждой, так сказать, души. У кого денег при себе сейчас нет, прошу занести до обеда…
После мариупольского «дела» Стоян отправился в Москву. Первопрестольная встретила его крутыми ценами извозчиков, хмурыми вооруженными людьми с красными повязками на рукавах, напуганными обывателями и колючим морозцем. Никто не знал, как провел время в Москве церковный вор, но вскоре он вновь объявился в Казани. «Не за крестом ли от короны?» – пронеслось в голове у Родионова, продолжающего читать материалы американца.
В Казани церковный вор был арестован недалеко от городской скотобойни и временно помещен в арестный дом, который стоял рядом. Как оказалось впоследствии, было большой ошибкой, что его сразу не свезли в городской тюремный замок. Что случилось потом, с явным сарказмом смаковали почти все казанские газеты, и Савелию совсем не пришлось напрягать воображение, чтобы ясно представить себе очередной побег знаменитого маза…
Первым приехал судебный следователь. Ему было уже за шестьдесят лет, он собирался подавать прошение об отставке и напоследок жаждал отличиться, дабы получить хороший пенсион…
Следователь прошел в крохотный кабинетик, повесил шинель и фуражку на напольную вешалку и велел конвойному привести