1. Они уважают человеческую личность, всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы…
2. Они уважают чужую собственность, а потому платят долги.
3. …Не лгут даже в пустяках… Они не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают…
4. Они не уничижают себя с тою целью, чтобы вызвать в другом сочувствие…
5. Они не суетны. Их не занимает рукопожатие пьяного Плевако.
6. Если имеют в себе талант, то уважают его… Они жертвуют для него всем. Они брезгливы.
7. Они воспитывают в себе эстетику… Им нужна от женщины не постель… Им, особенно художникам, нужны свежесть, изящество, человечность, способность быть не …, а матерью…
…Тут нужен непрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля… Тут дорог каждый час…»
При всей любви и почтении, которые Антон испытывал к своему старшему брату Александру, в принципиальных вопросах он оставался строг и взыскателен:
«Александр! Я, Антон Чехов, пишу это письмо, находясь в трезвом виде, обладая полным сознанием и хладнокровием. Прибегаю к институтской замашке, ввиду высказанного тобою желания со мною больше не беседовать. Если я не позволяю матери, сестре и женщине сказать мне лишнее слово, то пьяному извозчику не позволю оное и подавно. Будь ты хоть 100 000 раз любимый человек, я, по принципу и по чему только хочешь, не вынесу от тебя оскорблений. Ежели, паче чаяния, пожелается тебе употребить свою уловку, т. е. свалить всю вину на «невменяемость», то знай, что я отлично знаю, что «быть пьяным» – не значит иметь право срать другому на голову. Слово «брат», которым ты так пугал меня при выходе моем из места сражения, я готов выбросить из своего лексикона… Покорнейший слуга А.Чехов».
Нежно называя Александра то «разбойником пера и мошенником печати», то «милым Гусопуло», то «Вашим Целомудрием», то «Уловляющим контрабандистов-человеков-вселенную, таможенным братом моим, краснейшим из людей», в минуты негодования Антон Павлович не стеснялся в выражениях и позволял себе любую резкость: «Неужели ты уже так зазнался и возмечтал о себе, что даже и деньги тебя не интересуют? Гандон ты этакий!..»
Москва, весна 1913 года
– О, мсье Букишон, ну наконец-то! Вы не представляете себе, до чего же я вам рада. – Ольга Леонардовна радушно пригласила гостя в гостиную. – Вы стали редко у меня бывать, Иван Алексеевич…
– Дела житейские, знаете ли, покоя не дают, с издателями воюю, от критиков отбиваюсь, кредиторы замучили, – скупо улыбнулся Бунин. – Впрочем, все это ерунда. Вы сами-то как, Ольга Леонардовна?
– Скучаю. Театр держится на старом репертуаре, новых интересных пьес нет, – отозвалась хозяйка дома. – Сегодня я вообще не занята. И вы так кстати вчера позвонили. Присаживайтесь, прошу…
На столе, как заведено было в этом доме, стояла ваза с фруктами. В одно мгновение стараниями заботливой Софы появились бутерброды, графинчик с водочкой, грибочки, а также