Уже подходя к парадной, Говард услышал из квартиры Томаса залихватский смех, и в глаза тут же бросилось пышное убранство окон – сияние гирлянд. Томас был кутилой и карточным шулером – этим и был обусловлен его холостяцкий образ жизни. Но это было не единственное обстоятельство, которое сблизило их с Говардом. Высокий худощавый начитанный интеллигент в лаковых ботинках и упитанный плутоватый сосед по кварталу в вечно хулиганской одежде сдружились, кроме того, на почве одиночества и разочарования в женщинах. У каждого была своя история, но каждый после развода нашел свою отдушину от сочившейся болью душевной раны – Говард ушел в карьеру, и надо сказать, сколотил немалое состояние, увлекся инвестированием и игрой на бирже, Томас – не нуждался в деньгах, так как имел пассивный доход, который вложил в недвижимость после получения наследства, поэтому, с треском провалив попытку серьезной размеренной жизни примерного семьянина, решил насладиться разгульной жизнью, стал завсегдатаем ресторанов, окруженным фривольными дамами, и любителем азартных игр, чему способствовал его рисковый, порывистый жизнерадостный нрав, к тому же он с молодости не был стеснен материально, поэтому увлекался дегустацией дорогого алкоголя и, в целом, был гурманом во всем – начиная от любвеобильности и тяги к хорошеньким женщинам, заканчивая праздными застольями без повода. На одной из таких пирушек с ним и познакомился Говард, зашедший по навету доброго знакомого по бирже научиться азам игры в покер. Томас, знавший толк в дорогих вещицах и интересных людях, сразу проникся любовью к утонченному, аскетичному, сдержанному Говарду, а тот поспешил ответить взаимностью Томасу, в доме которого оказалась целая «свалка» дорогого антиквариата, который хозяин скупал по совету старшего товарища для вложения средств, коих у него было предостаточно. Он мало что понимал в искусстве, просто знал, что владеет целой комнатой эксклюзивных безделиц, для Говарда же это было неким чудачеством – ведь он знал подноготную, смысл и происхождение многих этих артефактов, хотя и не владел столь солидными средствами, как их обладатель. Так и завязался взаимопроникающий диалог этих совершенно чуждых, на первый взгляд, друг другу людей, переросший в периодические теплые холостяцкие посиделки. Да и разница в возрасте между мужчинами была несущественной – Говарду на момент знакомства было 37, Томасу всего на два года меньше.
Говард позвонил в дверь – ему молниеносно открыли, в квартире было душно, витал запах экзотических фруктов и алкоголя – что-что, а уж устраивать пышные застолья Томас умел всегда, а тем паче в новогодний вечер. В зале, где собрались гости, было душно от скопления народа и зажженных свечей, а также ожидаемо весело, и – после атмосферы строгого банковского корпоративна – Говард заметно приободрился. Он предпочел сесть рядом с худощавой блондинкой в элегантном черном платье-футляре, скучающей в уголке и явно выбивающейся из общей компании. Говард любил таких женщин – надменных, высокомерных, ухоженных до самих кончиков ноготков, с виду холодных, но внутри прячущих целый ураган бушующих страстей. Вот и сейчас он наткнулся на «призрак» своей бывшей пассии, оставившей неизгладимый след в его судьбе – Летиции.
Глава 2
Говард познакомился с Летицией в университете – они учились на одном курсе, оба были прагматиками, будущими карьеристами, оба приходили на учебу в сидящих с иголочки выглаженных костюмах и дорогих начищенных ботинках, избегали студенческих попоек, предпочитая им свидания в театрах, консерваториях, переходящих в страстные ночи. Несмотря на внешнюю строгость и соблюдение правил этикета в обществе, наедине они становились пылкими любовниками, а со временем, изучив друг друга, открыли целый мир изысканных ласк, хотя до этого оба не были слишком искушенными в сексе.
Родители Летиции были против ее отношений с Говардом, точнее, сначала они думали, что этот роман не перерастет ни во что большее, чем просто увлечение юности, позже возлюбленным приходилось встречаться тайно – она была из богатой семьи, а он – выходцем из семьи скромных служащих, хотя и проявлял прилежание в учебе, и еще на втором курсе начал подрабатывать мелким клерком в околовузовской конторе. Говарду пришлось перестать оказывать