– Проводи меня на воздух! – простонал епископ, но не удержался на ногах, упал и затих, словно умер.
Монах помог клирику подняться, и подал резной посох с костяным навершием в виде шара. Епископ, которому еще и сорока лет не было, казался глубоким стариком. Холодный ветер пронизывал до костей, но святой отец не обращал на это внимания. Равнодушно взглянул на высокие стены города и закашлялся от холодного ветра и соленых брызг. Вот она, какова твердыня Таврики, могучий оплот императора ромеев. Повеление базилевса о том, чтобы в каждом квартале была церковь, выполнялось неукоснительно и все же… Почему-то не покидало смущение, что все это мишура, ширма, занавес, за которым тлеют угли язычества.
Даже служка поежился и стал как-то меньше. Он усиленно крестился, прося Богородицу смилостивиться. Богородица, конечно, всегда поможет страждущим богомольцам, а вот Артемида-Дева может и стрелу выпустить в гневе. Ушли языческие демоны, хотя могли и остаться, чтобы смущать души тех, кто не крепок в вере. Видно, не так уж и был не прав апостол Андрей! Святой человек, а и его не поняли. Язычники за Борисфеном поняли, уразумели свет истинной веры, даже варвары далекой Каледонии, а вот просвещенные ромеи упорно отказывались от спасения души.
– Я выжгу скверну каленым железом! – пробормотал епископ, распрямился и словно скинул десяток лет, а глаза опять загорелись тем внутренним огнем, от которого дрожали в страхе еретики Вифинии.
– А ведь выжжет, – подумал монашек и поспешно отошел в сторону, вспомнив о мясе, в постный то день.
Дромон остановился перед входом в бухту, прегражденную массивной цепью. Навклир пересел в лодку, чтобы сообщить начальнику порта о своем прибытии, а кормчий стал у весла. Вскоре показался порт, башня беспутного императора Зенона, цитадель и дома, стоявшие под прикрытием стен. Кораблей мало, все больше рыбацкие хеландии, спрятавшиеся в бухте от зимних штормов.
Перед тем, как сойти на берег пастырь невольно вспомнил о судьбе первых епископов, и сразу стало неуютно. А зачем вспоминать о том, что было когда-то, если предшественник умер в постели от настойки аконита или более изысканного яда.
Нового пастыря божьих овечек встречал лично первый архонт Климатов Валент со свитой. Не верил святой отец никому, а уж этим-то не станет доверять даже в день Страшного Суда. Тронешь рукой шелковистую шерсть таких агнцев, а перед тобой уж и не агнцы вовсе, а львы «рыкающие», которых усмирить можно только божьим словом.
– Хайре, владыка! Только неустанная забота о благе ближних заставила Вас покинуть Синопу в столь неподходящее время, ибо некому пасти самое смиренное стадо во всей империи. Благословите нас, отец Иоанн! – вежливо произнес стратиг, и смиренно потупил взгляд.
Никто не жаждал особо увидеть нового епископа и не просил благословения на пустых улицах. Город словно вымер. А вот и дом архонта. Дорогого гостя здесь уже ждали. Суетились