Когда все оказались внутри, Марина вновь собрала группу вокруг себя:
– Условия размещения у вас разные. Но все каюты на пароме четырехместные, просто кто-то в них расположится вдвоем, кто-то втроем, а кто-то вчетвером. И если вы заказывали двухместную каюту, не ищите меня в час ночи – я, конечно, прибегу в халате и тапочках, но верхние полки у вас отпиливать не буду!
– А вы вчетвером в одной каюте будете? – поинтересовалась незаметно появившаяся рядом с нами Ника.
– Нет, – ответила я, порадовавшись про себя, что наши мамы догадались заказать две каюты.
Хоть мы с Женькой и сидели когда-то на соседних горшках, возвращаться в золотое детство не хотелось.
– Жалко, – искренне огорчилась Ника.
Я удивилась – она что, думала: мы с Женькой будем целоваться в туалете? На пароме для этого много гораздо более подходящих мест…
– Я сейчас буду раздавать ключи от кают, – объявила Марина. – И сразу хочу предупредить: когда я занимаюсь заселением, не отвлекайте меня никакими разговорами и вопросами!
– Суровый у нас гид, – тихонько прокомментировала я, а Женька с горестным видом поведал:
– Я ветровку в автобусе забыл.
– Как ты умудрился? – встрепенулась я. – Предупреждали же!
– Поэтому и забыл – если бы не предупредили, взял бы.
Нисколько не удивившись этому парадоксальному выводу – слышала от него и не такое! – я решительно постановила:
– Сейчас все узнаем.
– Нашим не говори, – предупредил Женька, но я и не собиралась закладывать его маме.
Дождавшись, пока раздача ключей завершится, я подошла к экскурсоводу.
– Марина, а Женя ветровку в автобусе забыл, – наябедничала я, как в детском садике. Только обращаться к гиду без отчества было странно и непривычно. – Может, сходить забрать?
– Да ничего не будет, – снисходительно отозвалась она. – Я предупреждаю, чтобы глобально чемоданы не забывали, а куртку вашу никто не возьмет.
И мы, воодушевленные, что она обошлась с нами как со взрослыми, отправились заселяться.
Когда мы зашли в каюту, я снова порадовалась, что наши мамы не пожадничали – здесь и вдвоем-то было тесновато. Не успели мы поставить вещи, как в дверь постучали.
– Пошли, пройдемся, – позвал меня стоявший на пороге Женька.
– Может, потом? – растерялась я. – Сначала вещи разберем?
– Потом некогда, – отрезал он, – надо будет ужинать и спать ложиться, а то завтра прибываем рано. Так что вещи вообще разбирать не стоит.
Я посмотрела на маму, услышала:
– Конечно, иди, – и шагнула в устланный ковровой дорожкой коридор.
На палубе никого не было, кроме сильного ветра. Он рвал волосы и заставлял держаться за поручни – иначе, казалось, не удержишься на ногах. Разговаривать не получалось: не хватало сил перекричать стихию.
Мы