Разговор не складывался, покуда Василий не передал офицеру Регнеру Торбенсону документы. Датчанин попробовал было перейти на немецкий, но и этот язык не помог установлению контакта. Среди ангарцев знатоков немецкого не нашлось. Коротко кивнув, после того как бумаги были им прочитаны, Регнер махнул здоровой рукой в кожаной перчатке, схожей с милицейской крагой, указав гостям направление движения.
– Стро-о-ойсь! – разнеслось над причалом – это лейтенанты мигом подали стрелкам команду.
И хотя среди портового гомона она не особенно была слышна, Торбенсон тут же обернулся. Его лицо выказало интерес к тому, как ловко наемники похватали свои сумки и оружие, разобрали большие ящики с ручками и встали в походную колонну, ожидая приказа к маршу. Он одобрительно покачал головой. «Определенно, это хорошие наемники, а иначе зачем бы королю собственноручно писать о них», – подумал Торбенсон. Его солдаты, державшие в руках тяжелые шпаги, стали раздвигать толпу, таращившуюся на ангарцев и мешавшую свободному проходу. Вскоре колонна ушла прочь, и постепенно портовые звуки замолкали, уступая место городскому шуму. Навстречу отряду стали попадаться местные жители, практически не обращавшие на них никакого внимания, разве что иная молодуха кинет оценивающий взгляд или старик-швед недобро зыркнет из-под колючих бровей.
В селении Регнер нашел для ангарцев несколько повозок с ездовыми, а сам и сопровождавшие его воины оседлали коней, оставленных в одном из дворов. Но прежде чем покинуть это место, медик Екишев жестами настоял на том, чтобы датчанин дал ему осмотреть руку. Неожиданно в первую очередь для себя Торбенсон согласился. Промыв раствором пенициллина уже начавшую гноиться и источать крайне неприятный запах рану, мурманчанин с некоторой осторожностью достал из сумки футляр. Шприц не испугал скандинава, который с уважением смотрел на действия медика, впрыскивающего пенициллин в края раны. После этого Владимир Михайлович наложил чистую повязку, с брезгливостью выбросив прежние грязные лоскуты. Поблагодарив лекаря наемников, Торбенсон приказал выезжать на дорогу, тянущуюся вдоль домов и переходящую в широкую просеку.
Оставляя жилые постройки в стороне, колонна проследовала на север, огибая тянущуюся вдоль небольшой реки каменную гряду, поросшую лесом. Через пару часов отряд вышел на открытое место, и взору ангарцев открылась картина укреплений Гетеборга. Город был оккупирован, и, по всей видимости, произошло это совсем недавно. Проезжая мимо полей, окружавших невысокие холмы, на которых стояли крепость и два бастиона, ангарцы видели все те мерзости,