Семья на ветру. Френсис Скотт Фицджеральд

лицензии врача его не лишили, но оперировал он только в случае крайней необходимости.

      – Роза, – сказал Джин, – доктор обещал посмотреть Пинки.

      Пинки Джанни лежал в затемненной комнате, обросший, с побелевшими искривленными губами. Доктор снял с головы повязку, Пинки задышал со стоном, но его вздутое, безжизненное тело не шевельнулось. Доктор осмотрел рану, опять наложил повязку и вместе с Джином и Розой вернулся на веранду.

      – Берер не взялся оперировать?

      – Нет.

      – Почему не сделали операцию в Бирмингеме?

      – Не знаю.

      – Гм… – Доктор надел шляпу. – Пулю необходимо извлечь, и как можно скорее. Она давит на сонную артерию. Это… во всяком случае, с таким пульсом везти никуда нельзя.

      – Что же делать? – тяжело выдохнул Джин, и несколько секунд все молчали.

      – Попросите еще раз Берера. Может, передумает. Или привезите врача из Монтгомери. Шансов мало – но операция может спасти его. Без операции – конец.

      – К кому обратиться в Монтгомери?

      – Эту операцию может сделать любой хороший хирург. Даже Берер, если бы он не был таким трусом.

      Роза Джанни вдруг вплотную подошла к нему, глаза ее горели звериной материнской страстью. Она схватила доктора за лацкан пиджака.

      – Ты сделаешь операцию. Ты можешь. Ты был такой хороший хирург. Лучше всех. Прошу тебя, Форрест!

      Доктор отступил назад, стряхнув ее руки, а свои вытянул перед собой.

      – Видишь, как дрожат? – спросил он, не скрывая иронии. – Смотри хорошенько. Я не рискну оперировать.

      – А ты рискни, – поспешил вставить Джин. – Отхлебнешь глоток, и перестанут дрожать.

      Доктор покачал головой, глядя на Розу.

      – Нет. Мне как врачу не доверяют. Что будет не так, обвинят меня. – Доктор немного рисовался и тщательно выбирал слова. – Мое заключение, что Мэри Деккер умерла с голоду – я слыхал, – подвергают сомнению. Его ведь дал человек, который пьет.