Он так любил свой дом на Азорах, что в конце каждого лета, уезжая, просил кого-нибудь другого запереть за ним дверь.
– Я – парень со старой родины. В Штатах я и пяти минут не учился, однако работаю и хорошо зарабатываю. Я люблю свои деньги. Благослови, Господь, Америку, – говорил он. – Но когда я уезжаю оттуда и за мной закрывают дверь, я плачу как младенец. Изо всех сил стараюсь сдержаться, но все равно плачу.
Морайш сказал, что на следующих выходных устраивает вечеринку и, если я хочу увидеть маленький кусочек Азоров, мне следует приехать и взять с собой друзей. Я не смогла бы использовать эту оказию для своей статьи: к тому времени ее бы уже напечатали. Но мне было все равно. Я захотела увидеть этот праздник.
Мой ближайший сосед Дональд, пишущий для газеты статьи об искусстве и культуре, больше интересовался Бродвеем, чем быками. Но в ту субботу я взяла в осаду его и своего бойфренда Даса, высокого, стеснительного дизайнера, увлекавшегося книжками об эволюции форм вешалок-плечиков. Мы вместе вышли из моей маленькой «Тойоты» на ранчо, забитое белыми пикапами-переростками. По дороге тянулся хвост торжественной процессии – волы с украшенной цветами сбруей и ансамбль гитаристов. Морайшу не нужно было ни перекрывать дорогу, ни получать разрешения: все люди примерно на двести миль в округе были друг другу кем-то вроде родственников: типа «невеста моего сына – племянница его брата». Кто стал бы жаловаться?
Рядом с амбаром мужчины азартно болели за участников игры «бычий тяг», которая полностью соответствовала своему названию: два быка тянули веревку в противоположных направлениях. Этакое бычье перетягивание каната.
Потом молодые парни, владельцы грузовиков-пикапов, стоивших столько же, сколько типовой коттедж у дороги, заспорили о мощности своих двигателей. Не успели мы оглянуться, как о быках все забыли и стали сцеплять грузовики. Покрышки стенали. Люди радостно вопили.
Нам вручили пластиковые чашки с ледяным «Будвайзером» и не давали им опустеть. Еще пару кегов спустя ярмо, надетое на шеи быков, оказалось на мужчинах. Они сбросили рубахи, прикрепили цепи и стали тянуть в разные стороны изо всех сил.
Пара за парой состязались по колено в грязи, пока не валились с ног. Мы с Дональдом глаз не могли отвести от потных мужиков. Даже Дас, казалось, был заворожен, пусть и по иным причинам.
Но тут нас окружили хихикающие женщины, пожилые, в скучных, бесформенных черных платьях. Замахав руками, они подозвали к себе одного из молодых парней, стоявших в толпе болельщиков «бычьего тяга», чтобы тот переводил. Какой из этих мужчин мой муж, желали они знать. Некоторые грозили пальцем – не поймешь, то ли моему другу-гею, то ли метросексуалу-любимому. Я сказала в ответ, что оба – мои любовники, и они расхохотались.
Я