А благодаря другому письму, написанному Толем одному из своих адресатов 29 октября 1812 го- да, мы можем судить о том, что творилось в доме у Красных ворот за два года до рождения Лермонтова: «В доме у меня все разграблено; трое стенные часы, картины, портреты, мебель, книги и планы мои все растощены, ваш и мой портрет тоже унесены <…> В доме почти все стеклы разбиты, по причине что французы подорвали порохом весь артиллерийский полевой двор, который близко к моему дому был… Правда сказать, что французы не столко нас разграбили, как наши русские, крестьяне подмосковние, приехавши в Москву, господски люди и протчей сволочь, все пьянстве разграбили нас – оставшихся домы в Москве от пожара; в деревнях, лежавшихся круг в Москве набиты разграбленными вещами и мебельми. Ужасно жить теперь в Москве…» [8]
Подробности, сообщаемые Толем в письме, отражают те печальные реалии, в которых оказалась златоглавая Москва после пожара и французского нашествия. И в год рождения Лермонтова все в Москве еще дышало атмосферой недавних драматических событий…
Итак, Лермонтов родился в доме, пережившем 1812 год. Кажется, что это было предназначено самой судьбой. Ведь тема Отечественной войны 1812 года явится основой для одного из его известнейших произведений. Помните?
Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые?
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
Стихотворение это, сочиненное поэтом к четвертьвековому юбилею Отечественной войны, было написано в 1837 году. День Бородина помнили и в семье Лермонтова, ведь братья его бабушки относились именно к той категории соотечественников, которых поэт воспел в своем стихотворении: «Да, были люди в наше время, Могучее, лихое племя».
Могучее племя в семействе Лермонтовых представляли Дмитрий Алексеевич (1785–1826) и Афанасий Алексеевич (1788–1866) Столыпины, участники многих войн и сражений, а последний воевал и в Отечественную войну 1812 года, при Бородине. Его поэт и вовсе звал «дядюшкой», пользуясь разницей в годах почти в четверть века. Тот самый дядюшка и сочинил «Рассказы Афанасия Столыпина о действиях гвардейской артиллерии при Бородине», ставшие для внучатого племянника подлинным источником по истории сражения. Недаром критики отмечали, что «это стихотворение отличается простотою, безыскусственностью: в каждом слове слышите солдата, язык которого, не переставая быть грубо простодушным, в то же время благороден, силен и полон поэзии». [9]
Московский университет на Моховой улице до пожара.
Гравюра с акварели конца XVIII в. Худ. И. Мошков.
Артиллерист Афанасий Алексеевич Столыпин и был тем солдатом, слова которого буквально впитал в себя Лермонтов.