Но Фрэнк, судя по всему, очень даже возражал. Он нахмурился и, сузив глаза, посмотрел на нее:
– Год? Два? Десятилетие? Чего ты ждешь, черт возьми?!
Она вздрогнула и уставилась на мальчика:
– Что ты хочешь этим сказать?
Он взмахнул рукой, указывая на свои парализованные ноги, и уставился на Анни, потом на свои ноги, потом снова поднял глаза, буравя ее своим взглядом.
– Никогда не знаешь, что может случиться в будущем, не так ли? – требовательно спросил Фрэнк.
Три года назад Фрэнк играл в футбол и подпрыгнул, чтобы отбить мяч головой, другой игрок сделал то же самое. На следующий день у того парнишки немного болела голова. У Фрэнка же парализовало низ туловища. Время от времени он ощущал покалывание в ногах, и только…
– Ты не должна ждать, – решительно заявил он, не сводя с нее глаз.
Это было своего рода заявление, по части которых Фрэнк был настоящий мастер. А еще он был заядлым спорщиком. Ведь они только тем и занимались, что спорили. Не только о героях боевиков. О футбольных командах, непреложности научных законов, самых вкусных десертах. Короче говоря, обо всем.
Одна из медсестер сказала Анни тогда, в январе, когда та только появилась в клинике, что Фрэнк таким образом восстанавливает свои душевные и физические силы.
– Итак, ты советуешь мне убежать? Скрыться? – с улыбкой спросила девушка.
Но обычно горящие задорным огнем глаза Фрэнка теперь сверкали от злости.
– Я просто не понимаю, чего ты ждешь.
– Год – это не так уж много, – возразила Анни. – Даже два. Мне нужно закончить докторскую. А когда мы назначим дату, появится столько всяких дел! Нужно будет готовиться к свадьбе.
Протокол. Традиция. Она не стала объяснять порядок проведения королевских свадебных церемоний. У обыкновенных свадеб, которые игрались каждый день, тоже было достаточно обычаев.
– Тебе хочется заниматься этой ерундой? – спросил Фрэнк.
– Дело не в этом.
– Конечно же в этом! Иначе ты не стала бы терять время. Ты должна делать то, что ты хочешь.
– Фрэнк, люди не всегда могут делать то, что хотят, – мягко сказала Анни.
– Да что ты говоришь! Будь моя воля, я не сидел бы здесь взаперти, – промолвил он с горечью. Его пальцы теребили постельное белье. Он сжал губы, отвернулся к окну и глухо произнес: – У тебя только одна жизнь.
В его голосе не было прежней злости, он звучал подавленно и невыразительно. Глаза больше не сверкали от гнева. Это был безрадостный взгляд. Ей отчаянно захотелось разозлить его, поспорить с ним, сказать, что он не прав!
Но он был прав…
Он больше никогда не сможет бежать по улице сломя голову на встречу с Джерардом или кем-нибудь другим. Разве могла она с ним спорить?
Поэтому Анни сделала то, что могла сделать в данной ситуации. Она крепко сжала руку Фрэнка. Вот бы Джерард согласился прийти сюда вместе с