В противоположность мужу Дениз, когда-то хрупкая блондинка с фигурой, напоминавшей по форме песочные часы, в последнее время сильно раздалась. Благодаря усилиям парикмахера она по-прежнему оставалась блондинкой, но годы пьянства давали о себе знать. Гэрри считал, хотя в силу своей сдержанности никогда не говорил жене об этом вслух, что без одежды она похожа на жирную свинью.
– Звонила Лиззи… моя сестра, – словно извиняясь, объяснил Гэрри, садясь за стол. – Несколько часов провела в полицейском участке; ее задержали за вождение в нетрезвом виде. Я велел ей созвониться с адвокатом и домой ехать на такси.
– Лиззи? Что эта дура опять натворила? – вскинулась Дениз.
– Да ладно тебе, – ответил Гэрри. – Она что, нарочно? Оставь ты ее в покое! Ее недавно бросил муж, да еще пакостит ей на бракоразводном процессе как может…
– Бедняжка, – вздохнула Улла.
– Сильно превысила скорость. Ей запретили возвращаться домой в своей машине. Может, мне подъехать к ней и…
– Не смей! – воскликнула Дениз. – Ты тоже пил.
– Сейчас, если пьешь, надо быть оч-чень осторожным на дороге, – заплетающимся языком произнес Морис. – Я пьяный за руль ни за что не сяду. Но вот тех дураков, которые попадаются, мне как-то не очень жалко… Лиззи, конечно, не в счет. – Он натянуто улыбнулся.
Морис заработал целое состояние на постройке домов для престарелых. Улла, его жена-шведка, в последние годы сильно увлеклась защитой животных. Не так давно она даже приняла участие в акции зеленых, которые блокировали Шорэмскую гавань, главную гавань Брайтона, в знак протеста против, как она выразилась, «нечеловеческих условий транспортировки овец». По наблюдениям Гэрри, в последние годы между Морисом и Уллой становилось все меньше и меньше общего.
Гэрри был шафером на свадьбе у Мориса. Тогда он тайно вожделел Уллу. Она была классической шведской блондинкой – длинноногой, с льняными волосами. Если честно, Гэрри продолжал мечтать об Улле еще долго, вплоть до самого последнего времени, когда она начала терять былую красоту. С годами Улла тоже растолстела, да к тому же полюбила бесформенные балахоны, почти мужские сандалии на плоской подошве и хипповские фенечки. Не добавляли ей красоты и нечесаные патлы в сочетании с тоннами косметики на лице – ну прямо боевая раскраска!
– Знаешь про эффект Кулиджа? – спросил Гэрри.
– Нет, а что это такое? – удивился Морис.
– Когда Кэлвин Кулидж был президентом Соединенных Штатов, им с женой показали птицеферму. И вдруг петух начал топтать курицу прямо перед миссис Кулидж. Фермеру стало очень неудобно, и он извинился. Тогда первая леди