Мебель сплошь антикварная. Диваны, кресла, шезлонги. Огромное эркерное окно выходит на газон и живую изгородь, за которой пролив Лонг-Айленд.
Пол застелен коврами, чувствуется слабый сладкий мускусный запах, как в музеях.
За такой дом, за такую гостиную можно умереть. Многие действительно и умерли, в чем Пат абсолютно уверен.
В гостиной сидит привлекательная, но суровая женщина лет сорока с небольшим, с короткими светлыми волосами и словно слепленным по мерке носом. На ней розовый спортивный костюм, дорогие кроссовки, в одной руке пачка «Мальборо лайтс», в другой зажигалка. Когда вошли полицейские, она вытряхнула сигарету из пачки, зажала в губах, щелкнула зажигалкой, как бы бросая вызов.
– Слушаю, – затянувшись и выпустив дым в потолок, сказала она.
Пат протянул жетон.
– Следователь Лэниган и следователь Бейкер. Вы миссис Фернанда Ревир?
Женщина тряхнула головой, как бы отбрасывая с лица воображаемые длинные пряди.
– Что нужно?
– Ваш муж дома? – терпеливо осведомился Пат.
– В гольф играет.
Полицейские осмотрелись. Взглянули на фотографии. Их очень много – над камином, на столах, на полках. На всех, насколько можно судить по первому быстрому взгляду, Лу и Фернанда Ревир с детьми. К сожалению, никаких друзей – партнеров.
– Скоро вернется?
– Не знаю, – бросила она. – Часа через два, через три.
Полицейские переглянулись.
– С сожалением должен вам сообщить, миссис Ревир… – начал Пат. – У вас есть сын Тони, верно?
Женщина приготовилась сделать очередную затяжку, но остановилась, на лице отразилась тревога.
– Да…
– Мы получили известие от полиции Брайтона в графстве Суссекс в Англии, что ваш сын нынче утром скончался в результате дорожно-транспортного происшествия.
Детективы без приглашения сели в кресла напротив миссис Ревир.
Она молча смотрела на них.
– Что?..
Пат Лэниган повторил сказанное.
– Что за дерьмо собачье? – после паузы воскликнула миссис Ревир.
– К несчастью, это правда, – подтвердил Пат. – От души сожалею. Кто-нибудь может прийти, побыть с вами, пока муж не вернется? Соседи? Подруги?
– Дерьмо. Да? Скажите, что пошутили.
Она стряхнула пепел с тлеющей сигареты в большую хрустальную пепельницу.
– Мне очень жаль, миссис Ревир…
– Шутите, правда? – повторила женщина после долгой паузы. Зрачки ее расширились, руки затряслись. Она раздавила в пепельнице окурок с такой силой, будто вонзала в кого-то нож. Схватила пепельницу, швырнула в стену. Хрусталь взорвался под картиной, брызнув осколками. – Нет, – сказала она, дыша все быстрей и быстрей. –