Не все в России сокрушались, когда немцы начали наступление. Напротив, нашлись люди, которые надеялись, что немцы уничтожат большевиков, и сожалели, что германское правительство идет с большевиками на союз. Знаменитая писательница Зинаида Гиппиус, люто ненавидевшая революцию, 7 февраля 1918 года записала в дневнике: «Германия всегда понимала нас больше, ибо всегда была к нам внимательнее. Она могла бы понять: сейчас мы опаснее, чем когда-либо, опасны для всего тела Европы (и для тела Германии, да, да!). Мы – чумная язва. Изолировать нас нельзя, надо уничтожать гнездо бацилл, выжечь, если надо, – и притом торопиться, в своих же, в своих собственных интересах!»
Когда немцы начали наступление, французы и англичане предложили Советской России помощь. Часть членов советского руководства была вообще против каких-либо соглашений с империалистами. Троцкий же считал, что, если предлагают помощь, надо этим воспользоваться. Ленин сформулировал решение так: уполномочить тов. Троцкого принять помощь разбойников французского империализма против немецких разбойников.
Тем не менее стало ясно, что с немцами придется договариваться, и как можно быстрее. Но немцы выставили такие условия, идти на которые казалось заведомо невозможным.
Возмущенный Ленин сказал Троцкому:
– Да, придется драться, хоть и нечем. Иного выхода, кажется, уже нет.
Но минут через пятнадцать, когда Троцкий вновь зашел к нему, Ленин уже успокоился:
– Нет, нельзя менять политику.
Эти настроения передает дневник Зинаиды Гиппиус: «Большевики совершенно потеряли голову. Мечутся: священная война! Нет, – мир для спасения революционного Петрограда и советской власти! Нет, – все-таки война, умрем сами! Нет, – не умрем, а перейдем в Москву, а возьмут Москву, – мы в Тулу, и мы… Что, наконец? Да все, – только власти не уступим, никого к ней не подпустим, и верим, германский пролетариат… Когда? Все равно когда…»
В Москве между лидерами большевиков шли ожесточенные споры. ЦК отказывался подписывать мир с немцами, а многие требовали защищать революцию с оружием в руках. Теперь условия мира стали еще хуже: Россия теряла Прибалтику и часть Белоруссии. Города Карс, Батум и Ардаган надо было отдать Турции. Признать независимость Украины, немедленно демобилизовать армию и уплатить Германии шесть миллиардов марок контрибуции.
Ленин доказывал необходимость капитуляции – никакие потери не имеют значения, можно отказаться от Польши, Финляндии, признать независимость Украины, лишь бы сохранить власть. Троцкий не соглашался с ним, но, понимая опасность ситуации, при голосовании воздержался. Ленинская точка зрения была принята. Если бы Троцкий проголосовал против позиции Ленина, немцы могли бы взять Москву и Петроград, и власть большевиков кончилась бы…
Академик Александр Николаевич Яковлев, бывший член политбюро ЦК КПСС, считал так:
– В отношении Брестского мира Троцкий занял более-менее