– И швец, и жнец… – Матвей Андреевич излучает здоровый скепсис. – Работаете где?
– Большей частью по разовым контрактам. Клубы, ДК, массовые мероприятия. День города, Проводы зимы, КВН…
– Ясно. Значит, так и запишем: «Постоянного места работы не имеет».
Формулировка мне не понравилась.
– Документы с собой?
– Нет. Только визитки. Вот…
Подполковник берет визитку за краешек, словно не желая оставлять отпечатки. Подносит к свету настольной лампы под полукруглым стальным колпаком. В фильмах такие лампы обычно направляют в лицо допрашиваемому. Хорошо, что я свидетель. У меня от яркого света глаза болят зверски. Профессиональное заболевание. Пять минут под лампой, и я признаюсь в сговоре с Шекспиром.
– Дома сейчас есть кто-нибудь?
– Есть. Должны быть. Жена, сын…
– Позвоните домой. Пусть жена приедет, привезет ваши документы.
Телефон у них старый, черный. Металл диска вытерт до блеска; трубка треснула, перевязана синей изолентой. И гудит, как иерихонская труба. В сей антиквариат хочется кричать до хрипоты: «Барышня! Барышня! Дайте Смольный!»
– Алло, Наташа? Это я… Что? Из милиции звоню, из отделения… Ну почему сразу пьяный?! Ничего не случилось. Свидетель я. Свидетель! Паспорт мой привези – им для протокола надо… Потом расскажу. Да, все в порядке. Живой, здоровый, трезвый, ничего не натворил… Одну минуту! Матвей Андреевич, какое это отделение? Номер и адрес скажите, она сейчас приедет.
Когда кладу трубку на рычаг, натыкаюсь на сочувственный взгляд подполковника.
– Продолжим, Валерий Яковлевич. Полагаю, до приезда вашей супруги успеем закончить. Итак, расскажите, как вы оказались на месте происшествия?
– Из Дома офицеров возвращался. Юбилейный концерт помогал готовить. Засиделся потом с директором…
– А каким образом оказались в районе Нижней Гиевки? Вам что, по пути?
– Там у жены бабушка живет. Денег ей хотел занести. А тут этот тип… из кустов…
– Вот теперь давайте поподробнее.
И я дал подробнее.
Уже в самом конце рассказа (Матвей Андреевич время от времени делал пометки на листе бумаги) нас прервал требовательный зуммер телефона. Подполковник снял трубку, что-то буркнул и затем долго слушал, а я от нечего делать стал осматривать кабинет. Грубо беленный потолок, стены крашены эмалевой «зеленкой». Под потолком – тусклая лампочка без абажура, сплошь в многолетних напластованиях пыли. Пара стульев с жесткими спинками. В углу – облезлый сейф; из скважины, знаменуя утерю бдительности, торчит ключ. Занавеска на окне задернута небрежно, без малейшего желания скрыть грубую прозу решетки.
С особой остротой почувствовалось: времени нет. Сейчас зайдет Берия или Железный Феликс. Или Малюта Скуратов.
– …отлично! Что врачи говорят? Дня три? В сознании? Хорошо. Будет ему завтра нотариус, так и скажи. Оставайтесь дежурить в палате. Оба.