но что все дело разбирается и вина подсудимого определяется по-божески, по совести, по сущей правде, а не по закону, по казенному, как это было прежде при существовании официальной таксы доказательств. Народ видел и другую разительную перемену – это состав суда. Положим и прежде призывались заседатели в суды, но народ хорошо помнил, что заседатели были только ширмою, за которою орудовал секретарь, что заседатели не дело разбирали, а исполняли обязанности прислуги
[121], а в нужное время их призывали для приложения печати к неведомым приговорам. Теперь не то. Всякий видел, что дела решают не господа в мундирах, а сами присяжные, простые мещане и крестьяне, и пред приговорами их преклоняется само начальство. Народ видел, что это суд одинаковый для всех: для мужиков и господ, и что «вчерашний раб», который по мановению руки помещика мог быть истязуем и сослан в Сибирь, – сидит рядом с ним и подает голос по убеждению совести наравне с ним; что приговор их немедленно получает силу, и раз присяжные по совести сказали: не виноват, – почти по мановению волшебства падают узы, и подсудимый делается свободным человеком. Радостно встрепенулся при виде этого нового суда народ, изверившийся в возможность правды на суде земном. Народ не верил своим глазам, не верил своим ушам, слыша в приговоре присяжных отголосок той сущей правды, которую смутно ощущал он в себе самом, но осуществление которой еще так недавно, при крепостном праве, казалось такою же химерою, как мечта о молочных реках, текущих среди кисельных берегов.
II
Форменная келейная расправа стала превращаться в действительный суд только с момента учреждения суда присяжного.
А. Бобрищев-Пушкин Неожиданное появление суда присяжных должно было поразить не один народ, только что сбросивший с себя узы рабства. Одно уже проектирование его поразило удивлением даже интеллигентное русское общество. Долгое время суд присяжных имел характер запретного плода. Когда в 1862 г. опубликованы были основные положения судебной реформы, и в том числе суд присяжных, человек образованный, с передовыми взглядами, академик Никитенко с умилением заносил в свой дневник, что если бы в недавнее николаевское время кто-нибудь помечтал бы о подобных предметах и мечта его сделалась бы известна начальству, он неминуемо попал бы либо в крепость, либо в сумасшедший дом[122].
Инициатива суда присяжных, как и самого освобождения крестьян, по признанию самих славянофилов[123], шла из лагеря либеральных западников.
Первый, кто осмелился публично заговорить о таком подозрительном предмете, как суд присяжных, был известный деятель[124] крестьянской реформы Тверской губернии, предводитель дворянства А. М.Унковский, предложивший еще в 1858 г. в крестьянском комитете в числе других реформ и суд присяжных. Возражая против довода о недостаточной развитости русского народа для выполнения обязанностей присяжного заседателя,
