Кэрол в бледно-голубой псевдокоже спустилась по украшенной скульптурами каменной лестнице. Оленья грация кошачья походка памятная ему хотя бедра ее потяжелели. Незаинтересованный взгляд, профессиональная едва заметная улыбка каштановые волосы коротко подстрижены волнистые топорщатся после шлема который она держит в правой руке. При виде ее он всегда слышал барабаны и струнную музыку Сибелиуса каштановые волосы, голубоглазая, она напоминала стройных богинь викингов, беззаботная, но способная пробудить высочайшую страсть. Она все еще могла заставить его плохо думать о ЛитВизах. Он ответил улыбкой на ее улыбку.
– Сегодня утром тебе лучше? – спросила она.
– Отдыхал. Обдумывал.
– Хорошо. Добро пожаловать ко мне на работу. Можем найти тихую комнату и поговорить.
– Я получу какие-нибудь объяснения?
– Какие есть.
Он кивнул и пошел за ней по лестнице.
– Это открытая лаборатория, – сказала она. – Для показа публике. Я работаю в глубине. Слышала о вашей встрече. Должно быть, для тебя это стало настоящим шоком.
– Я называю это «игрой в Фауста», – сказал он.
Кэрол искренне улыбнулась.
– Хороший термин. – Она приложила палец к губам. – Тихая комната. Где нет ни глаз, ни ушей Рафкинда. Менеджмент здесь очень либеральный. Доверяет своим наемным сотрудникам, доверяет агентствам. Корпорации сейчас балуют своих избранников.
– Как и должно быть.
И все же между ними еще оставалось что-то такое, что после фруктов с лошадиным пометом, слез и минувших лет они могли спокойно идти рядом и беседовать. Легко было впасть в заблуждение, что они могли бы быть семьей, действовать так, словно выросли вместе почти как брат и сестра. Мартин Берк чувствовал, как его основанные на агапе-эросе шаблоны поведения строят воздушные замки и наполняют их моделями долгой совместной жизни, фантазиями о том, как ей восемьдесят, ему восемьдесят пять и они все еще вместе.
Они проследовали через изумительно чистый, словно только-только вырубленный из айсберга синий зал, украшенный эмалированными вазами-клуазоне на белых столбах. Кэрол приказала двери открыться, и та послушно впустила их в длинный конференц-зал. В нем стал медленно разгораться свет, озаряя затянутые коричневым ворсистым бархатом стены и роскошную мебель из нанодревесины, обстановку, рассчитанную на акул бизнеса.
– Впечатляет, – заметил он.
– Выпендреж, – сказала она, отодвигая для него стул. – Итак, ты познакомился с Ласкалем и Альбигони. – Она уселась напротив, псевдокожа обрисовывала ее фигуру, но скрывала детали.
– Вчера за обедом. Первая моя приличная трапеза за долгое время.
Она кивнула, но не стала развивать эту тему.
– Они сыграли