И «какой-то Сэм» направился к нему. Шаг у него широкий, движения размашистые, но при этом плавные и даже грациозные, как у бегущего волка. Он шел, излучая внутреннюю мощь, и эти исходящие от него волны пугали, но вместе с тем и завораживали. От сильного волнения Фугас на какое-то время растерялся.
Хотя толпа за ним, три десятка бойцов, но Колян почему-то не ощущал этой мощи. Под тяжелым гипнотизирующим взглядом остановившегося напротив противника он чувствовал себя так, как будто не твердая земля под ногами, а болотная трясина. Одно неверное движение, и это болото засосет его с головой.
Барон Мюнхгаузен вытаскивал себя из болота за волосы. Пришлось и Фугасу брать себя в руки, чтобы вернуть душевное равновесие.
– Твои пацаны на моего человека наехали, – с ходу сказал Сэм.
Голос у него хриплый, как будто простуженный, но при этом глубокий, звучный. Рокочущий бас. Фугас, увы, таким даром не обладал.
У него не такой зычный голос, но главное, что не дрогнул.
– Твой человек барахлом торговал, значит, он лох. И на него по понятиям наехали.
– Я знаю понятия.
Взгляд у Сэма тяжелый и холодный. И Фугас выбивался из сил, пытаясь выдержать его. Зато Сэм вел себя непринужденно. Казалось, что для него эта стрелка обычная прогулка.
– Но это мой лох, и я с него имею. А твои пацаны на него наехали.
– Потому что это наш рынок! – отрезал Колян.
Этот аргумент казался ему настолько веским и обоснованным, что Сэм должен был дрогнуть под его тяжестью. Но тому хоть бы хны.
– Это ты так думаешь, что рынок твой. А я думаю по-другому. Я думаю, что мой человек может на нем работать. И никому ничего не платить.
– Хорошо, пусть работает. Никто его не тронет.
В ответ Сэм презрительно усмехнулся. Он заставил противника дать слабину, и все, теперь он не остановится… Это не собака, которой для счастья может хватить жирной кости. Он – матерый хищних из жестоких джунглей, и ему нужно все. На подачку он не согласен и сейчас потребует весь рынок.
– Я сам буду решать, кому здесь работать и кого трогать. Я заявляю права на этот рынок. И жду, что ты скажешь. Или сделаешь…
Сэм смотрел так страшно, что Коляна вдруг бросило в жар.
Все, разговоров больше не будет. Сейчас проблему можно было решить только делом. Фугас должен был скрутить Сэму голову, а его бойцы – разогнать волынскую братву. Но как это сделать, если руки вдруг стали тяжелыми? А язык такой неповоротливый, что и «фас!» не крикнешь.
Но не зря Коляна называли Фугасом. Он мог взорваться, да еще как!.. Только детонатор сработал с замедлением. Чем и воспользовался Сэм. Он уловил предстартовый момент и ударил на опережение…
Очнулся Колян уже в машине. Голова кружится, перед глазами расплываются красные круги, к горлу подступает тошнота. И челюсть какая-то онемевшая, как будто под наркозом…
Машина трясется на ухабах,