Глава 2
Маша ждала всех к восьми, но знала, что Светка прибежит раньше всех, чтобы поговорить о своем ненаглядном. Только Маша не была уверена, кто будет ненаглядным в очередной раз. Любвеобильная Светка даже, казалось, и не замечала собственную неразборчивость, а на попытки вразумить ее отвечала, что, мол, это они ей все завидуют. Все подруги вмиг перестали ей завидовать.
У Маши тоже был ненаглядный. И хоть это не принц на белом коне, да и вообще Володю Тутуева трудно назвать положительным героем, но все равно он был самым лучшим. По крайней мере, он уже не ходит с пушком под носом и последний прыщ выдавил года четыре назад.
Дверной звонок как-то странно крякнул и затих. Маша вышла в прихожую, посмотрела на коробочку с нарисованными канарейками, висящую над дверью, пожала плечами и открыла дверь. Мысли о сломавшемся звонке исчезли, как только она увидела Светку. Колтун стояла в норковом полушубке и держала в руке торт.
– Ну, привет, – Светка улыбнулась и прошла в комнату.
Маша жила в сдвоенной комнате малосемейного общежития. Когда-то ее предкам (еще до ее рождения, надо полагать) дали от Завода низковольтной аппаратуры одну комнату, мол, на первых порах, пока не достроится девятиэтажный дом. За семнадцать лет, отданных заводу, их комнатка приросла еще одной, но обещанной квартиры они так и не получили. Тот дом достроили и продали из-за шаткого положения завода. Положение таким же и осталось – по крайней мере, у Завода НВА и двух тысяч заводчан, а директор под шумок построил особняк чуть меньше девятиэтажного здания. И единственное, чего смогли добиться предки Маши, так это захватить соседнюю комнату после смерти ее хозяйки. После объединения двух помещений у Маши появилась собственная комната. Пусть туалет, душ и кухня были общими, зато отведенные родителями девять квадратов были только ее.
– Предки дома? – шепотом спросила Света.
– Нет, уже уехали.
Маша дружила со своими родителями – если, конечно, так можно было сказать. У нее не было никаких секретов от них, а они, в свою очередь, полностью доверяли ей. Хотя Маша знала, что отец непременно зашел к тете Любе из сто шестой комнаты и наказал ей следить за «детьми». Дети. Отец всегда называл Машу и ее друзей детьми. В пятнадцать это злило, а в семнадцать она уже высказывала свое мнение, и, спасибо папе, он прислушивался к нему.
– Так это…
– На два дня, – предугадала вопрос подруги Маша.
– Гуляем, подруга!
– Только сегодня, – поспешила предупредить Мария.
– Да ладно тебе, я думаю, мне и ночи много. Я его сегодня уломаю, – доверительно прошептала Света.
– Ты про Сережку, что ли?
– Нет, блин! Паровоза твоего!
Девушки засмеялись.
Звонок больше ни разу не зазвонил – похоже, сломался совсем. Гости