Первая из этих эпиграмм напечатана в московском, а вторая в одном из петербургских журналов. Без сомнения, обе они прекрасны, но петербургская, кажется, лучше.
Наконец «Северная пчела» разразилась грозною статьею против «Мертвых душ», о появлении которой она позаботилась объявить назад тому уже с месяц{11}. Судя по времени, в продолжение которого эта знаменитая статья писалась, мы ожидали, что она превзойдет даже знаменитые статьи той же газеты о седьмой главе «Онегина» Пушкина, о «Юрии Милославском» г. Загоскина и «Басурмане» Лажечникова, три знаменитые статьи{12}, в которых помянутые произведения были, что называется, втоптаны в грязь. Но ожидание наше не сбылось: статья вышла предобрая и пренаивная. Особенно понравилось нам, что она напоминает собою критики блаженной памяти «Вестника Европы» и журналов, издававшихся в России еще прежде «Вестника»: тот же взгляд, та же манера, те же понятия и тот же образ выражения! Главная нападка, разумеется, на то, что действующие лица в романе Гоголя всё дураки и негодяи. Нападка столь же несправедливая, сколь и не новая! Во-первых: действующие лица в «Иване Выжигине» тоже всё дураки или негодяи, а между тем роман г. Булгарина был превознесен «Северною пчелою». Да что «Иван Выжигин»? Вспомните, что сказано в известной статье остроумного Косичкина о действующих лицах и прочих романов г. Булгарина…{13}
Во-вторых: как же рецензент «Пчелы» не заметил двух мест в поэме Гоголя, из которых первое нам объясняет, почему добродетельный человек не взят в герои:
Потому что пора наконец дать отдых бедному добродетельному человеку; потому что праздно на устах вращается слово «добродетельный человек»; потому что обратили в лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нем, понукая и кнутом и всем, что ни попало; потому что изморили добродетельного человека до того, что теперь нет на нем и тени добродетели, а остались только ребра да кожа вместо тела; потому что лицемерно призывают добродетельного человека; потому что не уважают добродетельного человека (стр. 431).
В другом месте автор ясно говорит, что его герой не подлец:
Теперь у нас подлецов не бывает; есть люди благонамеренные, приятные, а таких, которые бы на всеобщий позор выставили бы свою физиономию под публичную оплеуху, отыщется каких-нибудь два, три человека, да и те уже говорят теперь о добродетели (стр. 465).
Вторая нападка рецензента состоит в том, что в поэме Гоголя нет – видите – содержания!!.. Вот уж тут мы не знаем, что и сказать, – то есть хоть и знаем, да боимся понапрасну потратить слова: мы учились эстетике по новым книгам, а рецензент, как заметно по тону и смыслу его статьи, человек прошлого века и «содержание» смешивает с «сюжетом», идеал же романа видит в бабьих сплетнях и россказнях о разной небывальщине, составляющей сюжет какой-нибудь «Черной женщины»{14}.
Третья нападка грозной рецензии направлена на обилие неприличных и не употребляемых в высшем обществе слов, каковы: подлец, свинья, свинтус, бестия, каналья, бабешка, ракалия, фетюк, скалдырник, мошенник, напакостить и т. п., которые употребляются действующими лицами в романе Гоголя.