Великий уравнитель. Вальтер Шайдель

последствиями. Утверждается, что в Соединенных Штатах неравенство влияет на политические процессы тем, что богатым легче навязывать обществу свои условия, хотя в данном случае можно и предположить, что этот феномен скорее обусловлен наличием сверхгигантских состояний, нежели неравенством как таковым. Некоторые исследования утверждают, что высокий уровень неравенства соотносится с низким уровнем счастья в опросах. Похоже, распределение ресурсов как таковое, в отличие от уровня доходов, не влияет лишь на здоровье: если различия в здоровье способствуют неравенству, то обратное пока не доказано[21].

      Общее у всех этих исследований то, что они сосредоточиваются на практических последствиях материального неравенства и на инструментальных причинах того, почему оно может считаться проблемой. Иной набор возражений против неравномерного распределения ресурсов относится к нормативной этике и представлениям о социальной справедливости – к сфере, находящейся за пределами моего исследования, но заслуживающей большего внимания в спорах, в которых слишком часто преобладают экономические соображения. И все же, если исходить из исключительно инструментальных и ограниченных доводов, нет никаких сомнений, что по меньшей мере в некоторых контекстах высокий уровень неравенства и растущее расхождение в доходах и богатстве неблагоприятным образом сказываются на социально-экономическом развитии. Но что имеется в виду под «высоким» уровнем и можно ли утверждать, что «растущий» дисбаланс – это новая черта современного общества, а не возвращение к типичным историческим условиям? Существует ли, если использовать термин Франсуа Бургиньона, «нормальный» уровень неравенства, к которому стремятся вернуться страны, где наблюдается рост неравенства? И если – как во многих развитых экономиках – неравенство в настоящее время выше, чем несколько десятилетий назад, но ниже, чем столетие назад, то что это дает для нашего понимания детерминант распределения дохода и богатства?[22]

      На протяжении большей части письменной истории неравенство либо росло, либо удерживалось на относительно стабильном уровне, а случаи его значительного сокращения были редки. Получается, что политические предложения, призванные остановить или обернуть вспять прибывающую волну неравенства, не учитывают и не принимают во внимание историческую перспективу. Должно ли так быть? Возможно, наша эпоха настолько фундаментально отличается от нашего аграрного и недемократического прошлого и оторвалась от него до такой степени, что истории уже нечему нас учить. И в самом деле, никто не спорит, что многое изменилось: группы с низким доходом в богатых экономиках живут в общем случае лучше, чем большинство людей жило в прошлом, и даже самые обездоленные жители наименее развитых стран живут дольше своих предков. Качество жизни тех, кто находится на неблагоприятной стороне неравенства, во многих отношениях сильно отличается от того, что было прежде.

      Но