Целители неприкрыто зашушукались. Не уверена, что привыкну когда-нибудь к столь пристальному вниманию. Пока шла мимо памятника, раз десять заправила прядь за ухо и хорошенько разглядела носки своих туфель. Наверное, лимит наглости на сегодня исчерпан. Лишь глупость безгранична… Иначе никак не объяснить, почему мне не стыдно за ужасную по всем пунктам встречу. Я могла бы скромно покивать господам высшим магам, потупив глазки. Именно это, судя по реакциям Лэнсона, и следовало сделать. Однако в моей жизни было полно ситуаций, когда я вела себя тише воды, ниже травы, и все равно огребала по-полной. Лучше быть глупой, чем трусливой. Ну, раз уж умной быть пока никак не удается… Ох, но колени до сих пор трясутся! Хорошо, что у первого курса сегодня выходной. Можно с чистой совестью отправиться в общежитие восстанавливать тонкое создательское душевное равновесие.
Сейчас обитель первого курса мало походила на скучную серость, под стать нашей форме. Здание пестрело разноцветными воздушными шарами и растяжками с золотистыми буквами. «В добрый и большой путь!», «Учение – свет или тьма, зависит от специализации!», «Вылетайте из гнезда!». Рановато здесь с нами прощаются, распределяющий по факультетам тест только послезавтра. Я бы непременно поволновалась по этому поводу, если бы уже не волновалась из-за чертовых высших магов. Единственное, на что меня хватило, это завалиться в комнату и рухнуть на кровать. Под ней привычно не заскреблись и не высунули плюшевой головы. Зато из-за протянутой через комнату кружевной ширмы торчала не менее плюшевая попа, а голос моего дорогого соседа увещевал:
– Тарелка. Это та-рел-ка. Повтори.
– Таелька, – повторял Ярушка.
Кажется, мне стоит начинать ревновать! Кое-какой принц заграбастал себе моего любимого ханика, хотя поначалу делал исключительно недовольное лицо и требовал «убрать это чудовище». А теперь послушайте-ка – милота и идиллия. Удивительно, как Ярушка еще жить под его кровать не переехал.
– Эй, – протянула я ревниво, – чем вы там занимаетесь?
– Учим, что из тарелки едят, – отозвался Дис, – а не крошат туда притащенные с чердака опилки.
– Опиль-ки, – воодушевленно пискнул ханик, – в таель-ку неть.
– Ого, – восхитилась я, – делаете успехи.
– Должен же кто-то заниматься его воспитанием, – ввернул ехидно Дис, – пока хозяйка вечно где-то шастает.
Я фыркнула, он вышел из-за ширмы – в бесформенном балахоне и свободных