Передние двери машины открылись почти синхронно, и из темных недр не спеша, с чувством собственного достоинства выбрались двое. Один – тот, что приехал на пассажирском месте, – был Андрей Михайлович Старостин. Старый знакомый…
Тот же, что занимал место водителя, заслуживал того, чтобы рассказать о нем подробнее. Чуть выше среднего роста, грузный мужчина лет сорока. Коротко остриженная – по бандитской моде девяностых – шарообразная голова. Толстые, отвисающие щеки делали приехавшего немного похожим на бульдога. И одновременно благодаря маленьким острым буравчикам глазок он походил и на дикого кабана. Это сходство еще и усиливало выражение упрямства на его лице. Такой вот странный гибрид получился…
– Кирпич где? – не поздоровавшись, брюзгливо спросил водитель сонного «швейцара».
– В хате, – коротко и быстро откликнулся тот. Кстати, от недавней его вальяжности не осталось и следа – сейчас он в большей степени напоминал молодого солдата, отвечавшего на древний, но тем не менее не утративший свою актуальность вопрос: «Сколько «старому» осталось?» То есть ручки опущены, подбородочек, наоборот, приподнят. И даже брюхо втянуть постарался. Впрочем, без особого успеха.
– «В хате!» – ворчливо передразнил «швейцара» приезжий. – Смотрю, Кирпич реально приподнялся, забурел. Уже и задницу от стула лишний раз не оторвет!
– Да чо ты, в самом деле, Михей… – попытался было что-то объяснить молодой солдат, но только приезжий и слушать его не стал:
– Ты мне тут не чокай! Давай, в дом веди!
Малый, поддернув шорты, почти бегом бросился на высокое крыльцо. Михей, зыркая по сторонам, последовал за ним. Замыкал процессию Старостин.
Оказалось, что Кирпичом называли невысокого и щупловатого на вид, но востроглазого и подвижного, как ртуть, парня лет тридцати. Старостин, глядя на него, невольно задумался, а каким образом дают клички в бандитской среде. Ничего, ну совершенно ничего общего с героем Садальского из известного телефильма. Даже намек на шепелявость – и тот отсутствует.
– Здорово, Михей! – четко и ясно выговорил Кирпич, встречая старшего в обширной, но полностью не отделанной и лишенной мебели прихожей.
– Здоровее видали! – буркнул Михей, отворачиваясь. Однако протянутую ему ладонь пожал. Видимо, этот самый Кирпич входил в число ближних авторитета. – Как клиент? – все так же угрюмо спросил он.
– А что ему будет? – довольно беспечно – что очень не понравилось Старостину – отмахнулся Кирпич. – Сидит, грустит, за жизнь свою неправедную думает…
– Ладно. – «Пахан» покосился в сторону своего спутника и добавил не особенно уверенно: – Ну, вы тут это… Смотрите… Чтобы все по уму…
– Да все ладушки! –