А вот жёлтых точек-звёздочек чуть больше, и среди них я нахожу свою прародину. Да, это так – Земля уже находится на этапе перехода от первично-варварской цивилизации к развитой, и меня охватывает законная гордость. Да, законная, потому как зелёных точек много больше – это всё первично-варварские цивилизации, пока ещё только с бронзовыми топорами или уже с неуклюжими чугунными трубами, метающими чугунные же шары в братьев своих…
Но ещё больше голубых точек, означающих «нулевой уровень» – там, где над мёртвым зеркалом истории невозмутимо плывут многие тысячелетия, и аборигены в зависимости от происхождения стерегут в засаде дичь, сжимая в руке копьё с каменным наконечником, или пасутся среди сочной растительности, под охраной могучих мужчин с теми же копьями.
Ну а фиолетовых точек вообще немерено. Это миры, где жизнь ещё не достигла уровня разума. Сколько их, этих спящих миров… Разумеется, он появится там, этот вездесущий разум – любая жизнь становится разумной рано или поздно… Но никто из ныне живущих этого не застанет, ибо эволюция сих планет длится миллионы, многие миллионы, нет, миллиарды лет…
И всё это разнообразие тонет в сплошной массе безликих белых точек, изображающие системы, изначально непригодные для жизни. Где жизни нет и не будет никогда, и несчастные звёздочки обречены умереть бесплодными…
И только одна-единственная точка выделяется среди прочих. Человеческий глаз не увидел бы его, но мои ангельские очи видят ровное мёртвое свечение ультрафиолета вкупе с мерцанием инфракрасного луча. Этот мир – Оплот Истинного Разума. Моя цель.
– …О Великий Спящий, не будешь ли столь любезен повторить сказанное мной только что? – врывается в неспешный ход моих мыслей иронический голос преподавательницы.
– Я? Я, это… я готов, госпожа наставница, – я стараюсь максимально достоверно изобразить взгляд Мауны-младшей. – Но не в состоянии этого сделать. Вот.
Народ потешается вовсю. Балбесы среди ангелов вообще изрядная редкость, а уж Великий Спящий балбес – такого нет даже на Сэнсэе, где, похоже, есть практически всё.
– Понятно, – преподавательница делает строгое лицо, усилием воли подавляя смех. – Что ж, на следующем занятии ответишь, раз так. Да, за «госпожу» ответишь отдельно.
– Я раскаиваюсь, о прекраснейшая! – я в самом деле раскаиваюсь, и кроме того, дама действительно выглядит донельзя эффектно. Уловив мои мысли-ощущения, наставница смягчается. Всё-таки красивому мужчине, искренне восхищённому красотой платиновой блондинки, той самой блондинкой прощается многое…
– И не надейся, о Великий Спящий! – смеётся блондинка, – так и быть, прощаю тебе «госпожу», но никак не проспанную лекцию!
Хохот стоит такой, что, вероятно, его не способна заглушить система шумозащиты, и нашу аудиторию слышно по всему зданию. Весёлый мы народ, ангелы… и когда я отучусь ляпать? Все мысли же как на ладони…
– Ладно, повеселились, и хватит, – гасит наставница веселье