Радости не было, лишь твёрдая уверенность – иначе и быть не могло.
Я оставил машину на дороге, достал из багажника рюкзак. Начал складывать консервы, спальник, надувной матрас, фонарь. Да, чуть не забыл красную ленту…
Как тогда дед сказал – «можно пешком попробовать, ежели ума негусто»? Вот я и попробую.
– Растёшь над собой, парень!
Дед Иваныч стоял надо мной, смотрел, как я выбираюсь из спальника, рядом жарко дышал верный Казбек. Я не стал отвечать. Не хочешь помочь, так хоть не мешай, и за это спасибо.
– Я к тому, что Тезей – слыхал о таком? – ну вот, покуда по Лабиринту шастал, нитки сплошняком клал. А ты, как человек продвинутый, современный, стало быть, это дело рационализировал. Большая экономия получается.
Зря смеёшься, дед. Грешно смеяться над больным.
Дед смущённо крякнул. Уловил мысль.
– Ладно, Рома, извини. Только кончай красные тряпки по всему лесу развешивать. Этак ты мне волков приучишь, потом сладу с ними не будет.
Я молчал. Что мне до волков?
– Знает она о твоих изысканиях, Рома. Хотел я утаить, каюсь, впервые в жизни совершил служебное преступление, значит. Да разве от них что утаишь? Хоть как старайся, мысли в голове не задавишь.
Я молча сооружал костёр. Некогда мне, дед, неужели не видишь?
Дед снова крякнул.
– Ты вот что, Рома, айда ко мне. Придёт она.
Я медленно сел, опустил руки.
– Когда? – голос хриплый, дрожащий.
– Да хоть сегодня. Как раз дежурство её.
– В сторожку твою?
– Да куда хочешь. Можно и в сторожку, я мешать не буду, уйду. Насмотришься в её глазищи. Может, и все точки расставите, хоть и не верю я.
Я вдруг рассмеялся.
– Послушай, ведь она сегодня дежурит, значит, будет делать обход, или облёт, или что там? Так чего проще, я рядом с базой, в двух шагах. Не пойду я, дед, здесь останусь.
– Ну, как знаешь. Чем гостью угощать-то будешь?
Я молча поднял глаза. Дед снова крякнул.
– Ладно, дело твоё.
Костёр горел, чуть потрескивая. Косые солнечные лучи прочерчивали лесной сумрак, и плывущий меж деревьев дым принимал причудливые очертания – слоился, струился и закручивался маленькими вихрями. На землю спускался тихий вечер.
Где-то в ветвях, почти над головой, захлопала крыльями птица. Я заозирался – крупная птица, глухарь, что ли?
Мощный порыв ветра чуть не загасил огонь, поднял клуб золы, и я закашлялся. Поднял глаза. На крохотной полянке, где я обосновался, в двух шагах дрожало зыбкое марево. Секунда – и воздух словно вскипел, запузырился. Вот и она.
Ирочка стояла, наклонив голову набок, и внимательно, чуть виновато смотрела на меня, теребя на шее хрустальные бусы, свой маскирующий прибор. Я шагнул к ней прямо через костёр, даже не заметил. Как тогда, бухнулся на колени.
– Вот и ты. Ты сказала – до свидания. Я пришёл.
Сияние глаз, в упор.
– Здравствуй,