– Курши к нам не лезут.
– Сейчас не лезут. А дети Эгила где полегли?
Как и прежде, понимал Уго, возбуждение от недавнего боя еще долго будет будоражить кровь жителей Мергеры. Женщины будут хвастаться добытыми их мужьями трофеями, дети разыгрывать воображаемые схватки. Каждый эпизод ночного боя обрастет подробностями, превратится в легенды. Сердце его переполняла гордость. Воинов осталось мало, это верно, зато каких! Да и разве мало подрастет им в помощь и на смену сыновей? Взять того же Зака. Или Иво. Такого стрелка из лука, как он, не найдешь ни в одном поселении ливов. Пусть в последней схватке ему не удалось проявить мастерство, таких возможностей в его жизни еще будет не счесть. Так же, как и для остальных молодых мергеровцев. Многие из них уже славно проявили себя в ночной битве. Еще недавно они носились с другими подростками, которые сейчас завистливо разглядывают недавних товарищей по играм. Когда-то он и сам так же с горячим нетерпением ожидал, когда придет его время, и оно пришло, да не пришло, а промчалось северным вихрем, почти никого не оставив из его дружной ватаги. А ведь какие парни были! Вспомнить хотя бы лихой поход за невестами ни куда-нибудь, в сам Икскюль! Наверное, невесты водятся там и сейчас, да только путь в Икскюль местным ливам теперь заказан. Старейшина Каупо перешел на сторону германцев, и не стало у ливов худшего врага, чем их соплеменник. Если бы такое случилось во времена Гуно…
– Ты сказал Гуно? – переспросил Имаутс.
– Гуно? Разве я…
– Ты так сказал.
– Мы тоже слышали, – подтвердила невесть откуда появившаяся рядом Дана. С ней были две ее закадычные подруги. Девочки изо всех сил копировали девушек на выданье, и сегодня им это удалось особенно отчетливо. В их волосы были тщательно вплетены украшенные медными монетами шерстяные косички, при каждом повороте головы монеты сталкивались и звенели, вызывая у девчонок неудержимый смех. Как пройдешь мимо такой невесты!
– Ты сказал Гуно! Расскажи нам про Гуно!
– Да ведь я недавно рассказывал, ты что, забыла? В одно ухо влетело – в другое вылетело? – попытался отбиться Уго, уже понимая, что уступит. Как не уступить любимой дочери, с которой он столько времени проводил долгими зимними вечерами, и всегда она с неуемной жадностью впитывала каждое его слово. Придет, ох, скоро придет время, когда, подобно старшей дочери Салме, уйдет она с женихом в какую-то из дальних деревень, а пока…
– Ну пожалуйста!
Привлеченные ее голосом, дети и подростки, а следом за ними и взрослые уже сомкнулись вокруг Уго в плотное нетерпеливое кольцо, и он умиротворяюще поднял руки.
– В то время море и реки были полны рыбы, а леса – дичи. На каждой реке, по всем берегам на юг и на север жили ливы, и даже в самой малой и дальней деревне слышали о Гуно. Он был на две головы выше всех, и его глаза, синие, как наше море, видели до самого края земли. Ноги Гуно могли обогнать любого коня, и не было