– Гады, – произнес он разбитыми губами.
– Кирилл! Прошу тебя, не бей его. Я не могу видеть, – Наташа попробовала вмешаться, но Коваль схватил ее за плечи и втолкнул в кухню.
– Побудь пока здесь. Ты свое дело сделала, не мешай теперь нам. Вдруг у него где-то еще чего-нибудь припрятано. Чувствуется старикашка прижимистый. А уговорами да убеждениями его не проймешь. Тут, Натаха, нужны другие методы, более жесткие, – показал Коваль кулак, после чего плотно закрыл дверь в кухню, чтобы Наташа не могла слышать хруст сломанных ребер и стоны.
Оставшись одна, Наташа закурила и отвернулась к окну, стараясь не прислушиваться, как за стеной слышались частые удары и голос Кирилла:
– Сука, давай деньги. Говори, где у тебя еще припрятано?..
Он усердно месил ногами катавшееся по ковру тело. Старика не жалел. Знал, его придется все равно убить. Но перед смертью хотелось кое-что у него расспросить. Пока он еще мог говорить.
И Помиранцев, от боли то теряя сознание, то, вновь приходя в себя, понял, ему не выжить. Но пусть бы это произошло быстро, без мучений и чтобы не чувствовать эту ужасную боль.
Чуть оперевшись на руки, он приподнял от залитого кровью ковра обезображенное от побоев лицо, зло взглянул на боксера. Его удары были сильней остальных и более болезненные.
– Перестаньте. Хватит. Ваша взяла. Все деньги у меня лежат в сейфе. Ключ… – он на минуту замолчал, как бы впадая в забытье, но сильный удар ботинка в низ живота вывел его из этого состояния. – Ключи от сейфа лежат на кухне, в мойке, рядом с ведром мусора. Завернутые в газету. Берите.
Коваль метнулся в кухню и тут же вернулся с комком грязной, промасленной газеты, которую и в руки-то брать было противно.
– Эта? – показал он комок Помиранцеву. Тот согласно кивнул головой, едва выговорив разбитыми губами:
– Эта.
Коваль быстро развернул газету, достал из нее два ключа.
– Ты смотри ж, чего старик удумал, – сказал он как бы с усмешкой и пошел в маленькую комнату.
– Сигнализации нет? – на всякий случай поинтересовался Кирилл.
– Нет, – ответил Помиранцев и чуть отполз в сторону. Временное затишье, пока его не били, показалось ему ни с чем не сравнимым блаженством.
– Смотри, падала! Если обманешь, на куски тебя порежем, – предупредил Кирилл.
Помиранцев заплакал.
– Не обманываю я вас.
– Открывай, – сказал Кирилл ожидавшему Ковалю. Тот быстро справился с замками и когда открыл дверцу, от неожиданности присвистнул.
– Ни хрена себе, куш! Да тут не меньше миллиона, – сказал он, пробежав глазами по ровным стопкам сто долларовых купюр.
Все пачки они с Толяном боксером переложили в принесенную с собой сумку. Вернувшись в комнату, где был Помиранцев и Кирилл, Коваль с сочувствием глянул на рыдающего главу холдинга и сказал:
– Сам, дружок, виноват. Зачем повелся на молодую бабу? И деньги надо было хранить не дома, а в банке.