Весь следующий день мы не столько гоняли тачки, сколько поджидали друг друга в норе и переговаривались. Удивительно, что нас на этом не поймали. Наконец наш надсмотрщик приказал парням, копавшим глину и кидавшим ее в тачки, воткнуть лопаты в кучу. И все мы, оставив тачки в сарае и вымыв руки, отправились есть кашу.
Потом мы оделись понаряднее и спустились вниз.
Крестовина в загоне была неподвижна – ослов выпрягли и увели.
– Как-то это неправильно, – сказал Гамид. – Если это священная крестовина Мардука, то почему ее вертят только днем? Нашлось бы немало людей, желающих повертеть ее и ночью, чтобы Мардук стал их покровителем.
– Ты бы лучше сходил и принес лопаты, – ответил ему Тахмад.
– Пусть со мной пойдет Гугуд. Он покараулит. Иначе кто-нибудь увидит, что я уношу лопаты, и меня назовут вором, как людей из Латыш-Телля, которые стянули грудные повязки у своих жен.
– Это правильно. Ступай с ним, Гугуд.
Они пошли за лопатами, а мы отыскали большие камни и сели на них – ждать.
На этих камнях часто отдыхали днем служители священной крестовины, подзывали разносчиков, угощались и пили пиво. Тахмад пошутил, что камни набрались святости и она может перейти в нас. Левад усомнился – вряд ли святость внедряется в человека через такое место. И мы, веселясь, не заметили, как подошли двое из тех служителей. А когда заметили, то разом замолчали и вскочили.
Но им были нужны не камни – они шли к ограде двора, где стояла крестовина, и залезли на эту ограду, хотя она была совсем хилая, и оттуда рассмотрели те зубчатые колеса, что вращаются со скрипом.
– Ну вот, что я и говорил! – воскликнул один, худой и долговязый, которого мы уже как-то видели. – Проклятый столб покосился! Вот отчего у нас такие неполадки! Видишь, зубцы колеса проскакивают и не цепляют? Поэтому весь верхний ряд оказался выключен из работы.
– Теперь вижу, – отвечал другой. – Будь оно неладно. Завтра нужно с утра позвать мастеров. Я бы и новую крестовину заказал, эта уже совсем трухлявая.
Мы сперва молчали от почтения, а потом от изумления. Этот человек назвал столб от священной крестовины проклятым, а саму крестовину – трухлявой!
– Одно из двух, или новая крестовина, или молодые ослы, – возразил первый. – И то, и другое нам не дадут. Слезай, пока окаянный забор не рухнул. А то еще из-за него будут склоки.
Они ушли, а мы остались торчать у камней.
– Это не служители Мардука, – наконец выговорил Тахмад. – Они не похожи на служителей Мардука. Они издевались над священной крестовиной.
– Надо пойти в главный храм и рассказать! – предложил Левад.
– А кто мы такие, чтобы ходить в главный храм? И с чего ты взял, будто нам поверят?
Тахмад был прав. Мы – парни, которые гоняют тачки. А эти нечестивцы – господа, достаточно посмотреть на их накидки из тонкой шерсти и на головные повязки из полосатой ткани. Правда, бороды у них – как у нищих возле храма, которые нарочно засовывают туда