–– Спакойной, дарагой, – отозвался Джугашвили. – Так все и далжно бить. На то он и камандыр, чтоб жывым возвращаться. Отдыхай дарагой, я тоже пайду.
Последним уходил Онопко. Он задул свечу, каким-то умельцем сделанную из орудийного патрона, посмотрел в темное окошко, перекрестился в тот угол, где обычно висят иконы («А еще комсомолец», – мелькнула мысль) и вышел на улицу…
-– Садись, садись, не надо этого, – командир батальона кивнул Андрею на добротный табурет, стоявший возле стола. На вид ему было, лет сорок, отличная осанка, загорелое, волевое лицо, хитрый прищур лукавых глаз. От него исходила какая-то природная душевная доброта, которую не могла скрыть его суровая внешность. – Комдив звонил мне лично из кабинета командующего фронтом. Ох и хорошего вы «языка» привели. Немцы в шоке, теперь у них паника, войска перебрасывают обратно на север. – Он подошел к карте, которой был застелен весь стол и взял в руки карандаш. – Вот смотри. – Ветров встал и тоже согнулся над столом…
–– Вот такие дела.
Комбат закончил водить карандашом по карте и посмотрел на Андрея.
–– От Имени Союза Советских Социалистических Республик и от себя лично хочу поздравить тебя с внеочередным воинским званием. И бойцов твоих тоже, кстати. Список мне предоставишь позже.
Ветров вытянулся.
–– Служу Советскому Союзу!
–– Вот и чудненько. Сейчас чайку попьем и о делах насущных поговорим. – Он повернул голову к двери. – Эй, Семен, принеси-ка нам чайку, а может, и что покрепче!
За дверью раздался топот сапог, и хлопнула дверь. Комбат удовлетворенно кивнул и снова взял в руки карандаш.
–– Соседи наши звонили, просили твою группу «одолжить». По их разведданным, через неделю в Минск приезжает уж очень большая шишка. Если информация верна, то приезжает сам Вильгельм Кубэ, которого Гитлер, лично, назначил генеральным комиссаром Белоруссии.
Он сделал паузу и посмотрел на Андрея, в надежде увидеть хоть какую-то реакцию. Тщетно. С таким же успехом он мог сказать, что приезжает новый военный репортер или ансамбль песни и пляски. Ветров сидел спокойно, смотрел в глаза комбата и молча ждал продолжения.
–– М-да, Ветров, ничем тебя не прошибешь. Герой, одним словом. Слушай, Андрей, скажи, как это у тебя получается сухим из воды выходить? Столько рейдов, личный состав уже менял сколько раз, а тебе хоть бы хны. Поделился бы секретом с начальством.
Андрей улыбнулся и посмотрел в окно. На дворе была ночь. Лунная и светлая.
–– Заколдованный я, Игорь Михайлович. Не берет меня ни пуля, ни нож, ни бомбы. В рубашке родился, видать.
–– Ну да, ну да. – Комбат задумался. – Побольше бы таких, война давно бы закончилась. О тебе уже легенды ходят по всему фронту. Комдив сказал, беречь тебя надо. Да вот только ты и сам убережешься, и группу свою убережешь. Хотя последний рейд чуть ли не