Глэдис подтвердила, что узнала адрес их старой няньки, что та жива и обретается в деревеньке Хвойное, в нескольких милях к востоку от Копьево, куда Глэдис решила поехать сама. Гарет отговаривать женщину не стал, понимая, что она права: старуха еще не факт, что станет разговаривать с кем-то незнакомым, да еще и с иностранцем, если посылать Марчелло. А кого можно послать еще? Кому можно довериться в таком щекотливом, да и опасном, деле?.. Так что он только благодарен был Глэдис за готовность им помочь.
Гарет знал, что заезжать в Тополиную рощу ему не стоит, отлично знал, почему, и согласен был с собственным здравым смыслом во всем. Но рука сама потянула повод влево, разворачивая коня, и все его существо было счастливо от предвкушения встречи. Велев свите дожидаться у моста, Гарет пустил коня рысью по ставшей такой заманчивой тропе, и через пару минут был под старой черемухой. А навстречу ему спешила сияющая Мария, и не подумавшая сделать вид, будто удивлена, или не ждала, или не рада.
– А я видела, как вы уезжали! – Сообщила непосредственно. – И так и думала, что на обратном пути заглянете! А где Гэбриэл? Я так по нему соскучилась! Вы же вместе уезжали?
– Он торопился. Его невеста уехала, и он… помчался за ней. На обратном пути обязательно заглянет к тебе, не волнуйся.
– Я не волнуюсь. – Мария приняла это, как должное, вновь удивив Гарета до странного, ноющего, болезненного и в то же время приятного чувства в груди. – Он ее очень-очень любит, я же понимаю. А вы надолго?
– К сожалению, нет. – Гарет спешился, не удержавшись от нового жгучего взгляда в сторону Ганса. Проклятый полукровка ответил насмешливым и даже чуть вызывающим взглядом, и Гарет стиснул зубы, успокаивая себя.
– Жарко… Угостишь меня холодным сидром?
– Конечно! – Мария развернулась к дому и плавно, и в то же время так стремительно, что юбка обвилась вокруг ног. – Проходите! Отдохните, у нас прохладно! Вам сидру, или лимонаду? Меня Тильда научила делать настоящий лимонад, как в Испании! Моисей его очень любит…
– Мне хоть что, лишь бы похолоднее. – Гарет с удовольствием шагнул в прохладу кухни. Здесь только что помыли некрашеные доски пола, и они сияли влажным блеском и пахли мокрым деревом. Чистота была идеальная, все полотенца и тряпки – белоснежными, столешница выскоблена и натерта, посуда выстроилась по рангу и размерам, очаг сверкал чистотой и даже веник из полыни выглядел новехоньким. Необычайно опрятной и свежей выглядела и сама девушка, изящные руки и ногти светились чистотой, фартук был без единого пятнышка, словно она убралась и тут же переоделась. Гарет стоял у стола и смотрел, как она зачерпывает чистеньким ковшиком из небольшого бочонка напиток и наливает в стеклянный бокал. Он был уверен, что Мария не переодевалась. Что она просто такая и есть: ловкая, аккуратная, стремительная, но осторожная. И снова ему подумалось: он хотел бы всю жизнь прожить с нею. Засыпать с нею в одной постели и просыпаться утром, обнимая ее. Чтобы она готовила ему завтрак и позволяла