Глава 4
– Панна, вы позавтракаете или так поедете?
О, силы преисподней! Когда я завтракала перед тем, как отправиться на репетицию? Но, нет! Антонина Тимофеевна, наша домработница, не может не задать этого глупого вопроса. Если не задаст, у неё, видимо, случится запор на три дня! Ещё невероятно бесят эти словечки из старых книг – меня домработница называет панной, Гришку барином, а Катька для неё исключительно барышня. Однако я никогда с ней не спорю и не ссорюсь. Не хочу тратить на это время.
Натянув на лицо вежливую улыбку, я спокойно ответила:
– Спасибо, Антонина Тимофеевна. Так поеду. Очень спешу!
– Удачи вам!
– Благодарю вас, вам тоже.
Выскочив в промозглую хмарь декабрьского подмосковного утра, я плотнее закуталась в шубку и скользнула на заднее сидение автомобиля. Водитель, пришибленный молодой парень по имени Максим, пробормотал своё едва слышное «здрасьти», и мы двинулись в путь. Не люблю пришибленных. От них никогда не знаешь, чего ждать. Не зря самые ужасные маньяки в быту нередко бывают пришибленными.
Однако, несмотря на странного водителя, я всё равно люблю дорогу. Кажется, у нас с мамкой это наследственное. Лайма совсем другая. Она мечтает о возможности перемещаться в любую точку мира без перелётов и поездок. О телепортации, одним словом. Сестра любит сменить обстановку, но в дороге её всегда одолевает тоска.
В своё время Лайма наотрез отказалась идти в хореографическое училище. Даже пробоваться не стала. Мать по какому-то немыслимому блату устроила её в интернат с математическим уклоном. Лайма всегда любила что-нибудь подсчитывать.
Хотя, я тоже любила. До сих пор многие говорят, что у меня аналитический ум, но несчастное хореографическое училище!.. Какими мы оттуда выходим необразованными и неприспособленными! Впрочем, из любого интерната человек выходит неприспособленным, будь этот интернат самым обычным, спортивным, математическим или каким-то ещё.
Правда, я всегда много читала. Разучивая очередную роль, брала в библиотеке книжку и внимательно изучала произведение, по которому ставится спектакль. Многие мои соученики недоумевали – зачем? Преподаватели и так всё расскажут и покажут, но нет. Я с детства отличалась въедливостью во всём.
Ещё я любила погружаться в мир нот и музыкальных созвучий. В хореографическом училище всех заставляют в некоторой мере осваивать фортепиано, но большинство ребят по окончании больше никогда за инструмент не садится. Я никогда надолго игру не забрасывала, даже одно время брала уроки у настоящих мастеров.
Лайма с детства жила в мире цифр и знаков, и, кажется, ориентируется в нём намного