На счет бойкости, конечно, где уж г. Низяеву тягаться в беспардонности с коммивояжерами из «Утра из наших» – не всем же быть Дельтами, но «революционность» «Северо-Западной Жизни» возмущает наших друзей с Мариинского переулка до глубины души.
В самом деле, странно, ведь, подумать, националист и туда же с суконным рылом в калашный ряд.
Прогрессивность!
Это называется – отнимать у бедных еврейчиков хлеб с маслом.
До сих пор прогрессивность, как и торговля, – были в полном распоряжении у евреев и вдруг – о ужас – конкуренция!
Как тут не возмущаться
Что доброго дойдут еще до национализации прогресса, и тогда… Кто знает, что будет тогда.
И «Утро из наших» – кричит.
«Вы думаете это прогрессивность? Пхэ! Настоящая прогрессивность только у нашей фирмы Мейлахович и Ко. Единственное представительство для Гродны – у нас. Просто от гашпадина Винавера. Чтобы мы так жили. Ви думаете – у них прогрессивность! Пхэ! Какая это прогрессивность! Купите – ей-Богу, месяц не поносите! Чтоб я так здоров был. У нас самая заграничная: смотрите, нате вам фабричная марка «ев-рей-ское рав-но-пра-вие».
«Это уж будьте себе шпыкойно – первый сорт. А то что! – каково-то русскаво фабрикации. У них и шпециялистов по прогрессивности нет».
Гармидер еврейского комми вполне понятен: сильнейшее оружие в борьбе против нарождающейся русской национал-демократии, обвинение ее в реакционности, ускользает из рук.
«Ну чем ми теперь будем торговать?»63
Еврейский вопрос в предреволюционной Белоруссии был только одной частью знаменателя, вторую составлял вопрос польский. В числителе, понятно, была судьба русской нации. Соотношения данной дроби во многом определили политическую арифметику на долгие десятилетия.
Официальная, то есть русская имперская, государственная, наука стояла на своей собственной, не подсказанной никакой западной философией, точке зрения. Согласно которой для самоидентификации восточно-славянского этноса основным критерием является вероисповедание. В силу этого всех представителей данного этноса, невзирая на некоторые различия в говорах его субэтносов, считали русскими.
В так называемых интеллигентских кругах, которые ни к науке, ни к ее проявлениям не имели никакого отношения, господствовал иной взгляд. Основной критерий – чтобы было «передовое» и «революционное».
Представители униатско-католической культуры в таком контексте становились участниками «национально-освободительного движения». Ну как же, налицо классический марксистский подход: и антирусскость, и борьба с царизмом, и разрушение «тюрьмы народов».
Таким образом, одобрение претензий униатско-католического меньшинства