Въехав на кухню, героиня почувствовала запах овсяной каши и кофе. Это был ее постоянный рацион с утра. Лишь кофе мог порадовать девушку. Она вдыхала аромат напитка из элитных бразильских зерен и радовалась тому, что муж может позволить для нее это удовольствие.
Сиделка с безразличным выражением лица давала Алине кашу ложку за ложкой, а она, с трудом проглатывая еду, пыталась прочесть в глазах помощницы ее мысли.
***
Данилова заметила, что Софья стала холоднее к ней, когда она убрала из комнаты все иконы и перестала зажигать ароматные церковные свечки.
Да, когда-то, пару месяцев назад, Алина вдалась в религию. Она стала учить про себя молитвы и читать их перед сном, чтобы Господь, наконец, избавил ее от мучительной болезни. Но так как этого не происходило, а напротив становилось только хуже, Алина разочаровалась в помощи от высших сил и прекратила свои бесполезные «танцы с бубном», как она это позже назвала.
– Господь всех любит, но ты богатая, а богатство – тлен души, поэтому он не поможет тебе сразу. Он обязательно спасет тебя, только молись усерднее, – сказала как-то Софья.
Тогда Алина сильно разозлилась, она даже хотела выгнать сиделку из дома, но муж настоял на обратном.
***
После еды и разминки тела для предотвращения атрофии мышц девушка захотела побыть одна. Она осталась в своей комнате и попросила закрыть дверь.
Алина чувствовала себя по-прежнему противно. Ей не хотелось продолжать эти бессмысленные мучения. Жизнь переставала быть настоящей. Ее существование больше походило на пребывание в каком-то концлагере или дурдоме. Ее никто толком не слушал. Она была самым настоящим овощем, пусть еще и несколько активным, но кажется, ненадолго, и ей начинало казаться, что окружающие уже мысленно готовят ей гроб.
Подъехав к недавно зажженной свечке с ароматом ванили, девушка вдохнула ее запах и почувствовала прилив спокойствия и блаженства. Не хватало только дозы антидепрессанта, и день обещал быть обыденно терпимым. Именно терпимым, и никаким более.
Вскоре должен быть прийти доктор Коринштейн и дать ей эту таблетку.
Но вдруг в голове девушки промелькнула странная, можно сказать, революционная мысль: вокруг нее одни враги, и главный из них – этот еврейский эскулап. После того, как Данилова принимала очередную таблетку «нового экспериментального лекарства», ей становилось еще хуже. Голова переставала работать вообще, но Коринштейн говорил, что это побочный эффект, но действие неоценимо лучше.
«А что если не выпить очередную таблетку? – подумала Алина, – все равно лучше мне от них не становится. А что делать дальше? Он же, в конце концов, заметит, что я не пью таблетки. А что же Леша? Неужели он не подозревает о том, что Коринштейн травит меня? А вдруг они заодно? Нельзя говорить никому об этом, а то подумают, что у меня совсем