– Слава богу, мне не придется делать выбор между карьерой и тобой.
– Кстати, сегодня праздник – Рождество Пресвятой Богородицы. Давай сходим в церковь.
– Ты серьезно? По-моему, в московские старые церкви сейчас ходят только туристы и богомольные старушки.
– Я не богомольная старушка, – засмеялась Вера, – просто чувствую, что мы стоим на пороге изменений в жизни, и я должна внутренне получить какое-то понимание, что мы поступаем правильно. Ну не знаю, как объяснить.
– Хорошо, хорошо. Мне все равно куда идти, если ты рядом. – Антон взял ее руку и прислонил маленькую ладошку с длинными пальцами к своим губам.
На улицу они вышли уже после обеда. День выдался прохладный, но солнечный. До центра города доехали на метро. У храма Христа Спасителя, что на Волхонке, перед шлагбаумом собралась толпа людей, жаждущих войти внутрь. В воздухе разливалось спокойствие и умиротворенность. Солнечные отсветы горели на золоченых маковках храма, на стенах, облицованных белым мрамором. Антон с любопытством рассматривал людей. Женщины в длинных юбках и платках на головах, мужчины, осеняющие себя крестом и глядящие странным просветленным взором куда-то вверх, будто видят там, вверху, нечто приводящее их в состояние счастливого блаженства. Антон непроизвольно вслед за ними поднял глаза. Вера тоже посмотрела вверх, но увидела лишь купола храма на фоне прозрачного голубого неба. Она видела, что ее спутник чувствует себя чужим, инородным телом среди прихожан, но говорить ничего не стала, давая возможность ему самостоятельно проникнуться атмосферой праздника. Сама же Вера органично вписалась в среду прихожан и быстро нашла с ними общий язык.
– Почему не пропускают? – спросила она, и тут же несколько человек откликнулись.
– Народу много внутри.
– Вечерня сейчас начнется.
– Храм, говорили, вмещает аж пять тысяч прихожан.
– Так там и есть пять тысяч внутри.
– Да больше там, больше пяти тысяч, душно от свечей и кадила.
– Не пять тысяч вмещает, а десять. Я точно знаю.
Вера вдохнула прохладный воздух всей грудью. А небо над Москвой чистое, голубое, синь бездонная. В напоенном солнцем воздухе птичий гомон и колокольный звон заливается, возвещая о радостном празднике. На ней прозрачная, почти невесомая шаль, вышитая белыми цветами, которую купила тут же, в церковной лавке. Девушка улыбалась, хотя праздник омрачался тем, что Антон не в состоянии был разделить ее настроение. К толпе возле шлагбаума подходили все новые и новые люди.
– С праздничком всех, а служба идет уже?
– Идет служба, вот и не выходит никто.
– Выходят потихоньку. Не каждый до конца в такой духоте отстоит.
Народ оживился, на столбе загорелся зеленый