Сказав это, мадам Мелло быстро приподняла свою юбку, обнажив на мгновение ущелье, которое мы вместе с её супругом успешно и неоднократно покоряли прошедшей ночью. Увидев это, обескураженная Бабетта не оказала мне абсолютно никакого сопротивления и позволила вытянуть из своего корсета два маленьких, едва зарождающихся, белых и твёрдых, как алебастр, шара… глобуса… и я был ослеплён их великолепием.
– Они прекрасны, – произнесла мадам Мелло, нежно и легко дотрагиваясь до них, – и чрезвычайно волнительны, а кроме того убедительно свидетельствуют о том, что всю прелесть твоего тела должны подтвердить и все остальные его части, в чём все мы должны убедиться. У вас ведь ещё совсем недавно, буквально пару лет тому назад, не было ни одного волосика нигде… ни одной шелковистой прядки… там… ниже вашего бюста… не могли бы вы показать, а как там сейчас?
– Мадам…?
– Итак?
– Не ругайте меня, эти мои слова вылетели из моего рта лишь потому, что я не осмеливаюсь сделать это.
– Говорите… говорите, не опасайтесь ничего.
– Вот уже шесть месяцев…
– После чего?
– Как я заметила первые волоски там.
– И…?
– Мне было стыдно показать их вам.
– Ничего страшного… но может быть будет вполне естественно показать их аббату, ведь он человек, близкий к Господу Богу.
Бабетта, при виде движения, которое я совершил в её направлении, показалась нам чрезвычайно сконфуженной, хотя и сопротивлялась скорее машинально, чем осознанно.
– Боже, какое дитя, – продолжила хозяйка дома, – но, наверное, как мне кажется, необходимо, чтобы я подала вам пример, моя милая Бабетта? – И она вопросительно посмотрела на девушку, – И я согласна это сделать.
И мадам Мелло снова подняла свои юбки, продемонстрировав нам во всём великолепии своё золотое руно, самое прекрасное из всех, что мы видели до сих пор. Тогда, верная духу подражательства, Бабетта продемонстрировала всем свой зарождающийся пушок, затенявший притвор самого прекрасного в мире храма любви, который когда либо сотворила любовь… и госпожа Мелло тут же направила туда свой пальчик, и её ласки вызвали вскоре приятные колебания стана прекрасной девушки, наглядно свидетельствующие об охватывающем Бабетту сладострастном ознобе.
– Вот и настал благоприятный момент приобщения нашей милой Бабетты к сонму прекрасных женщин, и для того, чтобы позаботиться об этом дорогом для нас ребёнке я выбрала именно вас, мой дорогой аббат. Давайте, мой милый Клу Экру, приведите девушку на мой диванчик, и окажите ей всю возможную поддержку, которая