Игорь помотал головой. – Нет.
– Положи паренька рядом с большой.
– Идемте, – женщина проплыла вдоль стены и исчезла в коридоре. Гости проследовали за ней. Фадеич остался в комнате один. Подошел к окну, поднял руку и разжал пальцы. На ладони лежало семь пятитысячных купюр. Он одновременно приподнял руку выше и склонился ниже. Через несколько секунд, когда, наконец, рассмотрел, его губы растянула довольная улыбка. Полторы тысячи в сутки он имел в виду со всех, а тут получил за каждого, да еще с лихвой. Фадеич еще некоторое время стоял, прищурив глаз, как расчетливый ростовщик, и о чем-то смекал. Потом резко сжал кулак, словно поймал удачу за хвост, сунул руку с деньгами в карман и вышел из дома.
Москвичи развлекались громко и весело. Из соседних домов выглядывали соседи. Они с любопытством и какой-то затаенной настороженностью рассматривали туристов, словно ждали от них неприятностей. Двое – рослый и стриженый – перебрасывались странной формы мячом. Бегали зигзагами и выкрикивали непонятные слова. Третий, лопоухий, сидел на траве по-турецки, что-то покрикивал, то и дело прикладывался к соломинке, торчащей из стакана с жидкостью цвета крепкого чая. Девушка с бледным скучающим лицом полулежала в гамаке, веткой отгоняла комаров и всматривалась в облака.
Столик под сосной был заставлен бутылками и снедью. Фадеич наблюдал за городскими с балкончика бани и теребил ухо. Он с готовностью предоставил гостям свой участок, столик и гамак. Но как ни велика была плата, сердце сжималось при виде, как здоровяк, подобно лосю, ломится через кусты красной смородины за мячом, как стриженый опрокидывает стопку, закусывает долькой лимона, морщится, а корку бросает в георгины, как парни по очереди бегают за сосну, игнорируя туалет за баней, как лопоухий сплевывает в траву, а окурки отстреливает к забору.
Терпению пришел конец вместе со звоном битого стекла. Дынеподобный мяч влетел в окно второго этажа. Ганиевы из дома напротив переглянулись и склонились друг к другу головами. Бабка Стеша – соседка слева, явно что-то неласковое говорила Тарасовне и махала рукой на Фадеича. Пацаны Зыряновых залезли на сарай, с крыши тыкали пальцами на туристов и смеялись. Старый прапорщик еще раз окинул взглядом место пикника, лениво потянулся и зашел в комнату. Через минуту появился на крыльце бани и направился к игрокам, которые хлопали друг друга по спине и с чем-то друг друга поздравляли. Никак с разбитым стеклом?
– Тачбэк! – кричал рыжий и в победном жесте вскидывал руки. – Пант и тачбэк! – зашелся ликующим воплем.
– Красава, Дэн. Прям в яблочко. Я бы лучше не смог. Тачбэк. Стопудовый тачбэк, – Кирилл хлопнул приятеля по плечу.
– Послушайте, парни, – с неловкостью в голосе прервал их Фадеич,– вы бы немного потише, что ли. Соседи смотрят.
– Да черт с ними, пускай смотрят. Может, больше никогда не увидят настоящего американского футбола, – Кирилл неприятно улыбался, прищурив глаз, в упор смотрел на хозяина дома. – За окошко не волнуйся,