Сердце Джулии снова забилось, в голове проносились обрывочные, беспорядочные мысли. Ее занимало лишь одно – чудо настоящей минуты: у нее в доме Рамзес. У нее в доме бессмертный человек. Он в оранжерее.
Пройдя обратно по коридору, Джулия остановилась в дверях и посмотрела на царя. Он все еще был в отцовском халате, а вот рубашку он снял с гримасой легкого отвращения: накрахмаленная ткань оказалась для него жестковатой. Волосы его стали совсем густыми, превратившись в пышную волнистую гриву, которая прикрывала мочки ушей. Одна из прядей то и дело спадала на лоб.
Белый сервировочный столик был заставлен тарелками с дымящейся едой. Перед тарелкой лежала «Панч» – Рамзес читал газету и ел, аккуратно прихватывая пальцами то мясо с тарелки, то фрукты, то хлеб, отщипывая кусочки жареного цыпленка. Пищу он поглощал с удивительной скоростью, учитывая, что при этом не пользовался ни вилкой, ни ножом, хотя ему очень понравились узоры на старинном столовом серебре.
Последние два часа он не прекращая ел и читал. Он поглотил такое количество еды, которое не снилось Джулии в самых кошмарных снах. Казалось, пища была для него топливом. Он выпил четыре бутылки вина, две бутылки сельтерской воды, все молоко, что было в доме, а теперь время от времени попивал бренди.
Он не опьянел – напротив, казался необычайно сосредоточенным. Он так быстро просматривал египетско-английский словарь, с такой скоростью перелистывал страницы, что у Джулии закружилась голова. Англо-латинский словарь был прочитан еще быстрее. За считанные минуты Рамзес освоил арабские цифры, сопоставив их с римскими. Она не смогла внятно объяснить систему нулей, но успешно продемонстрировала ее на примере. Потом он с не меньшей жадностью проглотил Оксфордский английский словарь, молниеносно проводя пальцем по колонкам слов, перебегая со страницы на страницу.
Разумеется, он не вчитывался в каждое слово. Он докапывался до основы, до корней, вникал в систему языка Джулия поняла это, когда Рамзес попросил ее называть каждый предмет, который попадался ему на глаза, и быстро повторял эти названия с необыкновенной точностью в произношении. Он запомнил названия всех растений в оранжерее – папоротник, банан, орхидея, бегония, маргаритка, бугенвиллея. Джулию изумляла его память. Проходило время – и он безошибочно произносил новые для него названия: фонтан, стол, тарелки, китайская посуда, серебро, кафельный пол, Рита…
Теперь он продирался сквозь дебри современных английских текстов, дочитывая «Панч». До этого он уже прочитал два выпуска «Стрэнд», «Харперс уикли» и все номера «Тайме», завалявшиеся в доме.
Он внимательно просматривал все страницы, дотрагиваясь пальцами до слов, фотографий и даже рисунков, словно был слепым и мог читать с помощью осязания. С тем же живым интересом он исследовал пальцами веджвудские тарелки и уотерфордский хрусталь.
Сейчас он с радостью смотрел на Риту, которая принесла ему кружку пива.
– У меня больше ничего нет, мисс, – поставив кружку на стол и отойдя в сторонку, сказала горничная и пожала плечами.
Рамзес