– Хорошо, в следующий раз, – продолжала она мило улыбаясь.
– Вы меня еще не выгоняете? – устало спросил он.
– Нет. С шести утра до полудня у нас бесплатное время, можете отдыхать. А до шести утра по двести долларов в час.
– Как – по двести? – встрепенулся Митя. – Вы же сказали, всего двести! Сказали, что двести долларов, и можно до утра!
– Правильно, по двести долларов за час, и можно хоть до утра. Вы, наверное, не так поняли… Но вы не переживайте, у нас после четырех часов утра действуют скидки. С четырех утра до шести – всего сто пятьдесят долларов. Вы пришла к нам в девять часов тридцать пять минут, это значит, что счет пошел с десяти. С десяти до четырех – по двести; потом два по сто пятьдесят; джакузи – сто; напитки триста сорок; округлим до трехсот… Итого, с вас тысяча девятьсот долларов.
– А сто долларов на входе? – шалея от возмущения, спросил Митя.
– Сто долларов – это право за вход. Вы же пришли к нам осознанно? – с жесткой льдинкой во взгляде произнесла бандерша.
– Кто это вы?.. Ты хоть знаешь, кто мы такие?! – заорал на нее Митя.
Сон как рукой сняло, когда жаба за горло держит. Да и не в жадности дело.
– Где ты такие цены видела – двести баксов за час? Ты кого за лохов держишь? Братву?!. – Он хотел спросить, кто хозяин этого борделя и кому он отстегивает за крышу, но женщина испуганно попятилась и скрылась за дверью.
– Беспредел, в натуре! – только и успел крикнуть ей вслед Митя. Мила смотрела на него с тем же испуганным видом.
– Чего дрожишь, как цуцик? Тебе бояться нечего. Ты честно свое отработала, а эти, – кивнул он в сторону двери, – шкуру дерут… Ничего, сейчас я им покажу, как правильных пацанов на бабки разводить…
Митя оделся, достал из кармана две сотенные бумажки, бросил их на кровать. В это время резко распахнулась дверь и в комнату вошел плотного сложения мужик с суровым волевым лицом. Взгляд ледяной, пронизывающий, внутренняя стать из холодного гранита. Митя почувствовал себя не в своей тарелке, когда заглянул ему в глаза. Футболка на нем облегающая, грудные мышцы крепко накачаны, даже виден рельеф на животе, и под рукавами кожаной куртки угадывались мощные бицепсы. Но, похоже, главные мускулы находились в характере этого мужика. Уж больно крутой он на вид, чтобы не принимать в расчет его внутреннюю суть.
– Это что такое? – зычным, с хрипотцой, басом спросил он, кивком головы показав на брошенные деньги. – На чай?
– За работу, – угрюмо ответил Митя, исподлобья глядя на него. Он хотел казаться крутым, но при этом ощущал слабину перед этим типом.
– За ее работу ты платишь мне. Штуку девятьсот.
– Ты хозяин этой конторы?
– Это не контора. Это кафе.
– Бордель это.
– А кто спорит? Пигаль – это район красных фонарей в Париже. И цены у нас парижские. Правда, берем мы в долларах. Но если хочешь, можем на франки перевести. Только не думаю, что тебе от этого будет