– Твой номер, недоумок, – говорит Гюнтер Грише, поднимая рюмку, – я изолировал от доступа третьих лиц. Я для того это сделал, наверное, чтобы ты звонил мне с телефона другого недоумка. Какого черта вам опять надо? – он выпивает, цепляет ножом из блюдца икорку и отправляет ее в рот.
– Понимаете, в чем дело… – говорю я, соображая, как объяснить, чтобы он действительно понял. – Нам нужно обворовать одну квартиру.
Я ожидал, что Гюнтер встанет и уйдет. Или, по крайней мере, возьмет поднос, уже отыгравший свою роль, и шарахнет меня им по голове. Но ничего похожего не произошло. Гюнтер как рассасывал икринки, так и продолжил рассасывать. Лишь щелчком подозвал официанта, чтобы тот принес вторую рюмку.
– Сказкина задумка? – спросил он наконец.
– Ну, не наша же, – буркнул Антоныч.
Осмотрев всех нас по очереди, Гюнтер вытер рот салфеткой и бросил ее на стол.
– Да уж. Сомнительно, чтобы такая светлая креативная идея возникла в головах таких идиотов. У вас на лбу написано, что вам не дано ни украсть, ни покараулить, – он опрокинул вторую и попросил принести третью. – И что Сказкину понадобилось из той квартиры?
– Картины.
– А, его тяга к прекрасному… Тонко чувствующий этот мир человек. Ничего не поделаешь.
– Понимаете, – продолжил я, – если он не получит этих картин, он нас…
– Убьет, – подсказал Гриша.
– Конечно, убьет, – подтвердил Гюнтер. – Он человек слова. Я вам говорил.
– Так что же делать?
– Это уж вам выбирать.
– Мы уже выбрали, – раздраженно встрял я. – Как украсть картины?
– Я что, похож на Яндекс?
– Мы щедро заплатим, – заискивающим тоном, чувствуя, как и все, что Гюнтер – последний наш шанс, пообещал Гриша.
Но тот только поморщился, мотая головой, как лошадь.
– Что вы мне заплатите и что в вашем понимании – «щедро»? Продадите свои улучшенные планировки и негритянские джипы? А потом свалите выручку на этот стол и попытаетесь убедить меня в том, что это – щедро?
Мы переглянулись. Если все продать, то, как мне показалось, это будет щедро. То же, думается, показалось и моим приятелям. Если посчитать, то выручка будет больше чем рыночная стоимость полотен Уорхола.
– Где эта квартира?
– В двадцать шестом доме на Кутузовском проспекте.
Гюнтер перестал жевать губами, напрягся и послал официанта за третьей. Моему пониманию не поддавалось, как можно в таком возрасте в это время суток столько пить.
– Галина Леонидовна что-то в стену замуровала перед изгнанием?
– Нет, – ответил Гера. – Нам нужно вынести картины Уорхола. Десять штук.
Гюнтер мгновение сидел неподвижно, а потом задумчиво посмотрел в потолок.
– Уорхола?
– Да.
– Десять