Прежде чем улечься спать, я вытапливаю в печке до шести ведер угля (они превращаются в четыре ведра золы – вот такое качество привозного угля. Абсурдно, но на территории Эвенкии при этом находится крупнейший в стране и совершенно еще нетронутый угольный бассейн – Тунгусбасс). В метре и выше от пола почти жарко, а ногам по-прежнему холодно, квартирка, в которой мы живем, тепла совершенно не держит. Я прикрываю печную вьюшку, чтобы тепло не так быстро покинуло наше жилище. Утром встаем в уже напрочь выстывшей квартире. Но топить некогда, теперь уже до вечера.
Однажды утром с неимоверным трудом просыпаюсь от жалобного стона Светланки. Голова раскалывается, перед глазами все плывет. Жена, не открывая глаз, все время повторяет одно и то же:
– Марат, дай лекарство, у меня голова сильно болит!
На ватных ногах, пересиливая приступ тошноты, добираюсь до окна и выбиваю стекло в законопаченной двойной форточке. Оживаю с каждым глотком морозного воздуха, бегу к соседям вызвать по телефону скорую помощь: мы явно угорели. Светланка лежит с лицом белым как полотно, ее рвет. Приехавшая фельдшерица выслушивает мой сбивчивый рассказ и делает Светланке какой-то укол. Медичка внешне спокойна, но глаза испуганные. Она, как и я, понимает, что мы чудом избежали гибели. Скорая уезжает, я ставлю на стул у постели жены чашку горячего чая с лимоном, но она заснула. Я ухожу на кухню, закуриваю и кашляю, кашляю, сдерживая сухие рыдания. Господи, я ведь чуть не убил нас обоих (Владика после первой же зимы от греха подальше отвезли к его бабушке в Кзыл-Орду)!
Лишь потом выяснилось, что я после того, как протопил на ночь печь, сделал все правильно. Это Светка посчитала, что я неглубоко толкнул печную задвижку, ей было жаль уходящего тепла, и она подтолкнула задвижку еще немного. Спать-то было тепло, но мы ведь могли и не проснуться…
…И о тех, кто погиб
Я продолжаю учебу в университете, пишу вечерами контрольные, курсовые, зубрю марксистско-ленинскую философию (будь она неладна – совершенно не поддается осмыслению и заучиванию). И каждый год в марте улетаю на сорок дней в Алма-Ату на экзаменационную сессию. У нас еще тридцатиградусные морозы, а в Алма-Ате все зелено, зацветают яблони и вишни, теплынь. Учеба мне дается, в принципе, легко, дни летят за днями.
С сокурсниками начинал казахстанцем, продолжаю россиянином, жителем Крайнего Севера. Всем крайне интересно, что такое Эвенкия, где она, что за люди там живут. Признаться, рассказчик я неважный. А тут слушают, с любопытством шуршат страницами привезенных мной экземпляров